Представляем Вашему вниманию вторую (заключительную) часть работы Андрея Николаевича Алексеева "Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?" Начало см. на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов (СПАС): http://www.sociologists.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=576:2014-12-09-13-01-55&catid=1:latest-news&Itemid=50

А. Алексеев

Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?

(окончание)

Начало см. на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов (СПАС):

http://www.sociologists.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=576:2014-12-09-13-01-55&catid=1:latest-news&Itemid=50

7Содержание

Часть 1. Рейтинг главы государства в условиях авторитарного режима.

(1) «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». (читайте на сайте СПАС) (декабрь 2015)

(2) Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1) Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении (январь 2015)

(3) Ксения Кириллова. Типология россиян, поддерживающих режим Путина (январь 2015)

(4) Откуда взялись 85%? (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения) (январь 2015)

(5) Массовые опросы: информация или профанация? (январь 2015)

(6) Зарубежные аналитики о рейтинге Путина (февраль 2015)

(7) «Социология в авторитарной стране – это не социология в демократической стране…» (Андрей Зубов) (февраль 2015)

(8) Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов? (февраль 2015)

(9) Грош цена показателю путинского рейтинга «86 процентов» (март 3015)

(10) В. Шляпентох. Изучение общественного мнения в России в прошлом веке и в нынешнем (март 3015)

Часть 2. Приложения

(П.1) Войны справедливые и несправедливые - Россияне и граждане Украины: несовпадение позиций - «Особый путь России»? (февраль 2015)

(П.2)  «Хочу диктатора!» (Путин – это Сталин сегодня?) (февраль 2015)

(П.3) «Мы не боимся!» (как преодолевается страх) (март 2015)

(П.4) Культ личности П.: эволюция (март 2015)

Послесловие

+++

Часть 1

РЕЙТИНГ ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА

В УСЛОВИЯХ АВТОРИТАРНОГО РЕЖИМА

(1)

«Следует ли так уж доверять результатам опросов

общественного мнения?». (читайте на сайте СПАС)

Автор: А. Алексеев — Дата создания: 14.12.2014— Последние изменение: 14.12.2014

Участники: СПАС

На протяжении сентября-ноября 2014 на портале Когита!ру появлялись материалы под общим названием: «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». Ныне автор (А.Н. Алексеев) собрал их вместе, и сводный текст (125 стр.), под тем же названием, размещен на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов.

См. на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов (СПАС):

http://www.sociologists.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=576:2014-12-09-13-01-55&catid=1:latest-news&Itemid=50

А. Алексеев. СЛЕДУЕТ ЛИ ТАК УЖ ДОВЕРЯТЬ РЕЗУЛЬТАТАМ ОПРОСОВ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ?

Обращение к коллегам

Рассылаю пока относительно узкому кругу лиц эту работу, которой придаю большое значение – как профессиональное, так и гражданское. Думаю, сами разберетесь, что к чему, прочитав, как минимум «Несколько вступительных слов», ее (работу) открывающих.

«Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?» - труд, который автор «заказал» себе сам, вовсе не заботясь о том, что кому-то из коллег он может не понравиться. Ибо посягает на «святое святых» - на престиж и имидж  профессии, к которой большинство из вас, как и сам автор, принадлежат.

Впрочем, это обывательское сознание отождествляет социологию с массовыми опросами. Она к этому своему (одному из…) методу сбора информации не сводится. Но и сам этот метод вовсе не всегда является СОЦИОЛОГИЧЕСКИМ.

В общем, автор сосредоточен вовсе не на достоинствах, а на ограничениях и «слабых сторонах» полстерства (опросов общественного мнения), кстати, из состава социологии, как научной дисциплины все чаще выводимого.

Но не будем дальше углубляться в «игру понятиями». Что куда входит и чему принадлежит - не так уж важно, на фоне такого фундаментального вопроса, насколько массовые опросы действительно отображают состояние массового сознания, в частности, нашего, «постсоциалистического» общества. Чему и посвящена настоящая работа.

Благодарю президента Санкт-Петербургской ассоциации социологов Александру Дмитриеву, разместившую  настоящий труд на сайте СПАС: http://www.sociologists.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=576:2014-12-09-13-01-55&catid=1:latest-news&Itemid=50.  Тем самым этот текст стал общедоступным.

 Андрей Алексеев, социолог. 10.12.2014.

**

Содержание

= Несколько вступительных слов

= Часть 1. Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?

(1) Спираль молчания (сентябрь 2014)

(2) «Правда ли, что 83% россиян поддерживают Путина?» (К. Рогов) (сентябрь 2014)

(3) «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек…» (сентябрь 2014)

(4) «Восемьдесят четыре на шестнадцать…» (Л. Петрановская) (октябрь 2014)

(5) «Путинские ножницы» (А. Илларионов) и «Все не так печально» (Б. Вишневский) (октябрь 2014)

(6) «Не верю и не боюсь» (Е. Иваницкая) (октябрь 2914)

(7) Еще о рейтинге Путина, его структуре и динамике (октябрь 2014)

(8) Рейтинг Путина не упал. «Ложная тревога»! (ноябрь 2014)

(9) Особенности национального доверия (ноябрь 2014)

(10) Гордость и стыд за Россию – вчера и сегодня (ноябрь 2014)

= Часть 2. Приложения

(П.1) Гордость и стыд за Россию (по материалам опроса Левада-центра) (ноябрь 2012)

(П.2) Опросы общественного мнения: вероятность систематической ошибки (декабрь 2013)

(П.3) Социологов-полстеров, кажется, обидели… (июнь 2014)

(П.4) Звездный час или позор российской опросной социологии? (июнь 2014)

(П.5) Электоральный рейтинг Путина колеблется, но без отчетливо выраженной тенденции (декабрь 2014)

= Вместо заключения

**

Несколько вступительных слов

Эта работа произошла из серии (цикла) публикаций автора на веб-портале «Когита!ру». Точнее сказать, она представляет собой собрание этих публикаций, объединенных общим названием: «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения? (1…9). К ним примыкает еще одна публикация на том же портале: «Гордость и стыд за Россию – вчера и сегодня».

Не все, но большинство указанных  материалов на Когита.ру (соответственно, разделов настоящей работы)   содержат обсуждение данных массовых, общероссийских опросов последнего времени. (Как правило, это опросы, проведенные Левада-центром, но и не только).

Таков состав основной – 1-й – части настоящей работы.

2-ю часть составляют еще 5 публикаций автора на Когита.ру, не принадлежащих к данному циклу, однако так или иначе близких к нему тематически. В них также обсуждаются данные общероссийских опросов общественного мнения. Здесь ключевой является публикация (раздел) «Звездный час или позор российской опросной социологии», посвященная обсуждению материалов крымского мега-опроса марта 2014 года (проведенного совместно ВЦИОМом и ФОМом).

Теперь – некоторые пояснения к названию и теме настоящей работы.

Речь не идет о доверии / недоверии к социологам-полстерам (т. е. к лицам и организациям, проводящим массовые опросы). Как правило, это квалифицированные специалисты. вполне профессионально делающие свое дело: разрабатывающие методики, обеспечивающие репрезентативность выборки, организующие сам процесс опроса, обрабатывающие полученные данные. Конечно, «в семье не без урода», и возможно, что  в некоторых, особенно электоральных, опросах, проводимых по заказу недобросовестных политтехнологов, случаются и подтасовки, и даже фабрикация данных, как это нам знакомо по опыту самих выборов всех уровней.

Но такое исключено, по крайней мере, для ведущих опросных фирм, берегущих свою репутацию, да и, кстати сказать, получающих, как правило, не противоречащие друг другу результаты, поскольку объект исследования (взрослое население страны)  у них один.

Итак, не честность и профессионализм социологов-полстеров ставятся нами под сомнение. И если мы рассматриваем полученную картину общественного мнения, то можем быть в общем и целом уверены, что респонденты отвечали на вопросы именно так, а не иначе., и суммированы (обобщены) их ответы правильно.

Остается, однако, открытым, как мы считаем, фундаментальный вопрос: насколько эти ответы (заявления, утверждения, выбор того или иного варианта ответа) опрошенных  адекватно отражают их (опрошенных) фактическую точку зрения, мнение, настроение (если точка зрения не сформирована). Может, сам вопрос не релевантен кругу интересов и информированности респондента? Или, может,  отвечая на вопрос, респондент иногда  лукавит?

Исследователю  фиксирует ответ респондента, но зачастую остается не проясненной (вне поля внимания да и возможностей узнать…) истинная мотивация полученного ответа. Отсюда возникает сомнение в том, что данные проведенного опроса вполне соответствуют действительным общественным настроениям и состоянию массового сознания.

Вот эта проблема обсуждается нами в настоящей работе. Еще раз повторим: речь идет не о мере доверия к тем, кто опрашивает, а к полученным ими эмпирическим РЕЗУЛЬТАТАМ опроса. Эти результаты зависят от многих факторов, в том числе -  от меры откровенности респондентов, их готовности «делиться» тем, что они на самом деле думают, а эта последняя существенно зависит от общественно-политических условий, контекста опроса.

Указанная проблема, как правило, не обсуждается в среде социологов-полстеров. Между тем, она становится все более актуальной – с учетом происходящих в нашем обществе изменений, особенно за последние годы.

И дело тут не только в том, как именно поставлен вопрос в анкете или гайде, как считают некоторые критики современных опросов общественного мнения  (формулировка вопроса, действительно, может подталкивать к определенном ответу). Проблема в том, можно ли принимать за «чистую монету» результаты опросов, даже при условии абсолютно нейтральной, корректной постановки вопросов. Автор этих строк полагает, что  «мнениеизъявление» в принципе не может быть вполне свободным в обществе, где конституционные  гарантии «свободы мысли и слова» все чаще нарушаются.

Приглашаем читателя к рассмотрению – вместе с нами - этой проблемы,  в применении к практике всероссийских социологических опросов.

А. Алексеев. Декабрь 2014.

**

Вместо заключения

Приветствую  читателя, одолевшего или хотя бы пролиставшего этот труд  до конца.  Надеюсь, автор убедил его (читателя) в том, что проблема адекватности отображения в результатах массовых опросов  того, что на самом делу думают и чувствуют участники этих опросов, существует.

Естественно спросить:  ЧТО ДЕЛАТЬ?

1. Как минимум, не абсолютизировать результаты  опросов общественного мнения, рассматривать опросный метод лишь как ОДИН ИЗ способов получения информации об общественных настроениях, мнениях, оценках. Учитывать возможные искажения (их тенденцию) при интерпретации полученных данных. Поверять результаты, полученные одним методом, средствами других методов («триангуляция»).

2.  Изыскивать в рамках всякого данного опроса (обследования). способы контроля одних первичных показателей (распределений ответов) другими и рассматривать В КОМПЛЕКСЕ ответы на разные вопросы анкеты или гайда

3. Активизировать МЕТОДИЧЕСКУЮ работу, в частности, проводить специальные исследования меры откровенности (искренности) респондентов, особенно при ответе на «политически острые» вопросы. Таких исследований, насколько знаю, ничтожно мало. Может быть, потому, что в них мало заинтересованы как сами социологи-полстеры, так и – тем более – их заказчики.

Заметим, что мера откровенности ответов респондентов на вопросы по «жгучим» общественно-политическим темам в немалой степени зависит (особенно в обществе типа нашего) от гарантий анонимности опроса. Даже не столько от самих этих гарантий, как таковых (они, как правило, в опросной практике соблюдаются), сколько от усмотрения безусловности таких гарантий респондентами.

В этом плане уязвимы и опросы по месту жительства, и телефонные опросы, широко применяемые социологами-полстерами. У респондента не спрашивают имя, отчество и фамилию, однако он понимает, что их, при желании, нетрудно установить - по адресу проживания или по номеру телефона. Доверие же к незнакомцу, явившемуся к тебе в дом или звонящему по телефону, ныне, как никогда, подорвано.

Пожалуй, наиболее перспективны в этом отношении УЛИЧНЫЕ опросы, к сожалению,  ограниченные в продолжительности общения интервьюера с респондентом.

И в заключение, пожалуй, главный вывод из настоящей работы.

Следует отдавать себе отчет в том, что эффект «социально-одобряемых» (социально-приемлемых) ответов респондентов при обсуждении политически значимых тем является универсальным. Его, конечно, можно методически минимизировать, более или менее точно измерять, брать в расчет при интерпретации данных и т. д. Но решающим образом  распространение и интенсивность этого эффекта зависит от конкретно-исторической ситуации. положения дел с соблюдением прав и свобод личности в обществе и т. п.

Главным способом повышения адекватности отображения состояния массового сознания в результатах опросов на общественно-политичские темы могло бы стать изменение общественно-политической атмосферы в обществе. Но это зависит уже не только от социологов.

А. Алексеев. Декабрь 2014.

+++

(2)

Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1).

 Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении

Автор: Левада-центр; А. Алексеев — Дата создания: 07.01.2015— Последние изменение: 08.01.2015

Благодарю заместителя директора Левада-центра Алексея Гражданкина на предоставленную возможность самодеятельного использования рабочих таблиц октябрьского, ноябрьского и декабрьского опросов Центра в наших публикациях на Когита.ру. А. Алексеев

Существуют ДВЕ «ЛОГИКИ» расположения вопросов анкеты (гайда) массового социологического опроса.

Первую логику назовем СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ. Это вопросы, расположенные в последовательности, удобной для их восприятия респондентом. Иногда исследователи намеренно разбрасывают однотипные или контролирующие друг друга вопросы по разным «углам» анкеты, чтобы они не «фонили» и ответы на один вопрос не влияли на позициь по другому вопросу.

Другую логику назовем КОНЦЕПТУАЛЬНО-ТЕМАТИЧЕСКОЙ. Вопросы, еще на стадии разработки программы исследования,  группируются в тематические, смысловые  блоки, принадлежащие  концептуальной схеме исследования. Эта же логика зачастую применяется и в представлении данных исследования и их обсуждении.

Например, пресс-выпуски того же Левада-центра всегда тематически определены.

Имея сегодня в руках богатый табличный материал с распределениями ответов на те или иные вопросы, организованный в основном в последовательности вопросительных обращений к респонденту, мы постараемся расположить вопросы в концептуально-тематической последовательности.

В частности,  ниже собраны данные, отвечающие названию данной публикации: «Рейтинг Путина - при ближайшем рассмотрении».

Следует указать, что это данные опроса, осуществленного по репрезентативной выборке населения России, 1600 человек в возрасте 18 лет и старше, проведен 19-22 декабря 2014 года.

ДАННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНЫ В ТРЕХ КОЛОНКАХ: ПЕРВАЯ  - КОЛИЧЕСТВО ОТВЕТОВ; ВТОРАЯ - % ОТ ЧИСЛА ОПРОШЕННЫХ; ТРЕТЬЯ - % ОТ ЧИСЛА ОТВЕТИВШИХ.

Оговорим, что ниже даются распределения только данного (декабрьского 2014 г.) опроса, в отличие от пресс-выпусков Левада-центра, где, как правило, бывает показана ДИНАМИКА, иногда - в глубину аж 20 лет.  Мы, в настоящем обзоре такой возможности не имеем.

По ходу представления табличного материалы, будем комментировать некоторые из полученных Левада-центром данных лпроса.

А. А. 6.О1.2015.

Итак, немногим более половины опрошенных (55,5 %) выбрали варинт ответа: «дела идут в правильном направлении». Свыше четверти (26,7%) присоединились к мнению, что «страна движется по неверному пути». Остальные затруднились с ответом.

+++

(3)

Ксения Кириллова. Типология россиян,

поддерживающих режим Путина

Автор: К. Кириллова — Дата создания: 09.01.2015— Последние изменение: 09.01.2015

Участники: А. Алексеев

Автор двух аналитических статей, публиковавшихся ранее на нашем портале: «Обыкновенный чекизм» и «Ценностный мир россиян и его актуальные метаморфозы», - предлагает вниманию читателей Когита.ру свою новую политолого-социологическую работу.

ЧТО СКРЫВАЕТСЯ ЗА 84% ПОДДЕРЖКИ ПУТИНА?

 Кто и почему одобряет войну с Украиной

В последнее время в Интернете вновь возобновилась дискуссия о том, насколько оправдано говорить о массовой поддержке россиянами Путина вообще и его политики в Украине в частности. В этой полемике чаще всего преобладают крайние точки зрения. Большинство украинских авторов пишет о предельной заражённости всего российского общества ненавистью, шовинизмом и имперскими амбициями. В свою очередь, ряд российских публицистов утверждает, что «магическая» цифра в 84% вообще ничего не значит.

«Так вот, дорогие друзья, запомните: никаких 84% не существует. Это «вещь в себе», абстрактная цифра, возникающая только в социологических опросах на отвлеченные темы «из телевизора» и не выходящая за их рамки. Никакого влияния на вектор будущего развития нашей страны эта цифра оказать не может. Поэтому в общем и целом неважно, сколько будет она составлять – 84%, 98% или, там, 55%. Можно просто не принимать ее в расчёт», – оптимистично заявляет в своем блоге публицист Александр Шмелев.

По мнению Шмелева, отношение россиян к украинским событиям равносильно их отношению к мексиканским сериалам. «Все смотрят, переживают, сочувствуют, обсуждают – однако это никак не влияет на их обычную жизнь», – уверен автор.

Мне, в свою очередь, кажется, что истина в данном вопросе находится, как это часто бывает, где-то посередине. Безусловно, все 84% нельзя рассматривать как однородную массу – она объединяет в себе самых разных людей с самыми разными мотивами и даже с разными картинами мира. Однако, на мой взгляд, не меньшей ошибкой будет и преуменьшать проблему, считая, что в российском обществе ничего не изменилось, что поддержка Путина полностью виртуальна, а отношение к украинским событиям равносильно отношению к сериалам.

Аннексия Крыма и последовавшая вслед за ней война на Донбассе очень серьезно повлияли на мировоззрение россиян, и последствия подобного влияния на некоторые социальные группы оказались весьма существенными. В свое время я писала о том, какие примерно факторы повлияли на мировоззрение россиян, однако очевидно, что на разных людей они влияют по-разному, в разной пропорции, преломляясь через специфику их восприятия.

Ниже я попытаюсь примерно обозначить категории людей, которые входят в пресловутые 84%, а также попытаться проанализировать «плюсы и минусы» особенностей каждой из них для будущего России. Сразу оговорюсь, что у меня нет процентных данных по каждой категории людей, и, насколько мне известно, социологических исследований, способных выявить такие данные, в принципе не проводилось:

1. Активные «имперцы», идейные фанатики и вдохновители захватнической политики российских властей. Сюда можно отнести не только идеологов «русского мира» и прямых исполнителей данной идеологии на практике (Дугин, Гиркин, Бородай, «руководители» ДНР и ЛНР, разнообразные «полевые командиры», отдельные боевики и т.д.), но и идеологов внутренней поддержки Путина вроде Старикова, Федорова или Кургиняна, а также иных многочисленных «патриотов», призванных укреплять власть Путина внутри России. Во многом подобную роль играют сейчас и некоторые институты Русской Православной Церкви.

Не стоит забывать, что у каждого из перечисленных лидеров существует довольно многочисленное движение поддержки со строгой дисциплиной, состоящее зачастую из идейных сторонников и конкретных лидеров, и лично Владимира Путина.

Плюсы:

– в сравнении с остальным российским обществом, эта группа сравнительно малочисленна.

– идейность многих ее членов в конечном итоге приводит к тому, что разочарование в конкретной идее автоматически ведет к резкому оттоку сторонников. Тот же факт, что большинство участников подобных движений чаще всего – не лидеры, а банальные исполнители каких-то простейших задач (анонимный Интернет-троллинг, пикеты, мелкая травля несогласных, тайное доносительство), они не известны в медиа-пространстве, а потому отойти от движения и «затеряться в толпе» в случае падения режима им будет не так уж и сложно.

Минусы:

– несмотря на малочисленность, нельзя не признать, что подобными активными сторонниками Путина является большинство в российском медийном пространстве и в Интернете, то есть большинство активного населения, а именно активное население определяет в конечном итоге возможность перемен в обществе.

– идейность участников определяет особую важность для них отстаиваемых идей, которые, в свою очередь, отвечают их собственным внутренним комплексам и амбициям. Людям бывает чрезвычайно трудно отказаться от идей, которым они посвятили  огромное количество сил, трудов, и годы жизни.

– известные в медиа-среде лидеры идеологических течений или отдельных бандформирований совершили множество военных преступлений и окончательно «перешли черту», поэтому в случае реальной угрозы действующему режиму они будут защищать не столько Путина, сколько самих себя, что существенно повышает риск гражданской войны в России.

2. «Активные конформисты», или «агрессивные приспособленцы» – это те, кто, не будучи фанатиками тех или иных идей, обслуживают их из прагматичных, утилитарных соображений. Для таких людей свойственна беспринципность, трусость и активное, зачастую инициативное желание «выслужиться» перед властью. Их, к сожалению, оказалось намного больше, чем этого можно было ожидать.

Как отмечает в своей статье российский политолог Александр Морозов, «украинизация внутренней политики произвела быструю переконфигурацию всего социального пространства. Десятки миллионов чиновников, сотрудников госкорпораций, предпринимателей, чей бизнес связан с госбюджетом, ранее имевших разные взгляды на будущее России, теперь повязаны Крымом. Та же ситуация с гуманитарным сообществом: историками, журналистами, преподавателями высшей и средней школы. Не менее 20 000 федеральных журналистов включены в орбиту обслуживания войны Кремля с остальным миром. Система образования должна принять в себя не только обоснование конфликта России и Украины, но и всю мифологизированную картину глобальной схватки России с Западом в целом».

От себя добавлю в эту группу российских военных, воюющих в Украине, силовиков всех силовых ведомств (полиция, Следственный комитет, прокуратура, ФСБ и т.д.), занимающихся преследованием инакомыслящих, и активно начавших фабриковать уголовные дела за поддержку Украины, судей, выносящих неправосудные решения. Журналисты, помимо борьбы с Западом и Украиной, так же активно вовлечены в противостояние с собственными соотечественниками, в шельмование «пятой колонны», притом не только на федеральном, но и на региональном уровне. Так же на разных уровнях появляются «общественные активисты», объявляющие своей целью тотальную войну с инакомыслием, вплоть до физического уничтожения диссидентов.

Преподаватели вузов и школьные учителя, помимо создания моделей, обосновывающих конфликтное поведение России, не брезгуют травлей собственных коллег, придерживающихся иных взглядов. Похожая ситуация наблюдается в церковной среде. Практически, не осталось ни одной сферы жизнедеятельности российского общества, не затронутой глубочайшим социальным расколом, который многократно усугубляется деятельностью «агрессивных приспособленцев».

Плюсы:

– по сравнению с обществом в целом эта группа всё же остается меньшинством, как и любая активная группа на фоне общей свойственной россиянам пассивности.

– не имея идейного, и тем более идеологического стержня, а также личной внутренней заинтересованности в отстаиваемых ими идеях, эти люди легче всего «переходят на другую сторону» в моменты кризиса системы, более того, в определенные моменты они, как правило, сами начинают искать возможности такого перехода.

Минусы:

– данная группа представляет собой абсолютное большинство активного населения России.

– несмотря на то, что в случае смены режима данная группа постарается «заслужить прощения» у новой власти, перед этим она сделает все возможное, чтобы не дать рухнуть путинскому режиму, так как, как уже говорилось выше, они будут защищать в первую очередь самих себя. В отличие от безликих общественных движений, эти люди в большинстве своем персонифицированы, и успели зайти настолько далеко, что обоснованно могут опасаться люстрации или даже суда, словом, расплаты за содеянное.

Судя по тому, как в России с каждым днем нарастают репрессии и не снижается уровень агрессии в информационном пространстве, эти люди сами отрезают себе возможность отступить, а потому вынуждены будут защищать режим как свою единственную гарантию безопасности. По сути, здесь вступает в действие уголовный принцип «круговой поруки», когда каждый так или иначе становится запятнанным общими преступлениями.

– жертвы данной группы людей также в большинстве своем настроены непримиримо, и чем дальше, тем меньше будут склонны прощать своих обидчиков, что опять же, как уже говорилось, повышает риск гражданской войны.

3. «Пассивные конформисты». Эта категория людей довольно условна, они не объединены в какую-то общность по идейному или профессиональному признаку, и сюда могут относиться люди разных социальных слоев и уровня достатка. Их отношение к происходящему можно определить как бытовая подлость: они довольно объективно воспринимают происходящее в Украине, но тем не менее не видят в действиях России ничего предосудительного.

Сюда относятся не самые глупые, хотя и не самые умные люди, многие из которых – представители пресловутого «среднего класса». Эти люди оказались достаточно умны для того, чтобы скептически отнестись к рассказам о «фашистских карателях» и «кровавой хунте», и при этом достаточно глупы для того, чтобы поверить мифам о «величии» России и решить, что раз Россия – великая страна, то ей всё позволено. Об этом феномене я уже писала довольно подробно.

Плюсы:

– данные люди в основном выражают свои взгляды на бытовом уровне, и не столь активно пропагандируют их в информационном пространстве. Они не так активно нажили себе врагов, соответственно, им нет резона бороться за сохранность режима.

– в силу не обременённости моральными нормами им несложно будет адаптироваться к любой новой власти.

– они не организованы, и потому не представляют из себя сколько-нибудь выраженную силу.

Минусы:

– идея величия России импонирует этим людям, и, проиграв, они могут затаить обиду на победителей и ждать реванша.

4. «Типичные обыватели». Сюда относится подавляющее большинство российских граждан. В отношении Украины такие люди на самом деле настроены довольно миролюбиво. Они ужасаются любым сообщениям о смертях и горестно вздыхают, постоянно подчеркивая при этом, что ничего не понимают в политике, но любая война ужасна.

Эти люди уверяют себя в том, что в Украине идет гражданская война, и с фанатичным упорством не желают видеть роль России в ее развязывании. Они всей душой хотят верить, трагические события пройдут мимо них, не имеют к ним отношения и никогда их не коснутся. Главная иллюзия, в которую на самом деле хочет верить большинство – это иллюзия спокойной жизни, которую оно панически боится терять. Главная характеристика этих людей – банальная безответственность и страх.

Подавляющее большинство вопреки очевидности убеждает себя, что все идет, как раньше, что война идет не в России и независимо от России, и бежит от правды в любую ложь, ценностное и содержательное наполнение которой становится в данном случае неважным. Правда для таких людей неприятна не потому, что они одобряют войну, а потому, что она вселяет в сердце тревогу и разрушает их иллюзию, что мир и стабильность будут длиться вечно. Мысль же о неизбежном крахе своей страны, к которому ведет политика власти, становится настолько невыносимой, что порождает тот самый поток агрессии и желания обвинить в своих бедах других, который мы привыкли видеть от этих людей в публичном пространстве.

Плюсы:

– эти люди в принципе не заинтересованы в сохранении режима, и при дальнейшем падении уровня жизни, скорее всего, сами будут всё больше желать его смены.

– они при всем своем страхе перед властью всё же способны к протесту, если это касается важных для них сфер жизни, в первую очередь социального обслуживания и здравоохранения, на следующем месте – образования.

Минусы:

– высокий уровень страха в сочетании с безответственностью, а также традиционно сакральному отношению этой группы россиян к государству и их наивная вера в то, что «всё образуется» и решится без их участия приводит к тому, что даже осознание таким россиянином всей правды не гарантирует его участия в протестном движении.

– вплоть до полного краха российской экономики такие люди будут стараться хотя бы пассивно поддерживать действующую власть из страха того, что иначе «будет еще хуже».

5. «Зомбированные обыватели», или пассивные жертвы пропаганды. Вот сюда, скорее всего, и относятся люди, о которых писал Александр Шмелев. Они действительно получают информацию лишь из телевидения и верят тому, в чем их убеждает российская пропаганда. Следует отметить, что их не всегда можно отделить от «типичных обывателей», которые в своем бегстве от реальности тоже готовы поверить пропаганде. Разница здесь, пожалуй, лишь в степени этой веры: если «типичный» в глубине души догадывается о реальном положении вещей, но изо всех сил старается отвернуться от реальности и хотя бы не думать о ней, то «зомбированный» не сомневается в том, что ему внушается пропагандой.

Не всегда таких людей возможно отличить и от «пассивных конформистов», поскольку в сознании последних элементы «зомбированности» тоже могут сочетаться с подлостью. Однако те, кого можно обозначить жертвами пропаганды, как правило, не являются подлецами. Это чаще всего люди с низким уровнем образования, погруженные в быт, крайне приземлённые в своих жизненных целях. Правда, и они не всегда относятся к тому, что слышат по телевизору, как к «сериалу». Зачастую степень их эмоциональной вовлеченности в судьбы «героев» теленовостей гораздо выше: они искренне сочувствуют «пострадавшим от бандеровской хунты» «распятым мальчикам» и иным «жертвам укро-фашистского геноцида».

Плюсы:

– такие люди, как и «типичные обыватели», лично не заинтересованы в сохранении режима. Главным для них является их быт, и они готовы терпеть любую власть и приспосабливаться к любым условиям.

– во всем, кроме того, что касается украинских событий, они, как и «типичные обыватели», могут критиковать власть.

– это, фактически, единственная категория людей, которая действительно способна «прозреть», и на психологическое состояние которой это прозрение может оказать существенное воздействие. Они единственные, для кого правда действительно станет шокирующим открытием, и подлинное раскаяние может побудить хотя бы некоторых из них кардинально пересмотреть свои взгляды.

Минусы:

– страх перед тем, что в случае смены власти будет еще хуже, у этой группы еще более высок, чем у «типичных обывателей». В силу традиционно низкого уровня дохода данная группа позже других заметит последствия экономического краха. Эта группа наиболее пассивна, и потому ее протестный потенциал крайне низок.

– вплоть до окончательного прозрения и раскаяния дополнительным сдерживающим от протестов фактором для этой группы будет вера в то, что Путин при всех его недостатках «помогает нашим братьям в Украине» и «спасает Россию от мечтающего ее уничтожить Запада», а значит, необходимо терпеть любые связанные с ним трудности, но не отказываться от такого лидера.

6. «Активные жертвы пропаганды». Это своеобразный подвид «зомбированных обывателей», который отличается тем, что ему особо импонирует пропаганда, поскольку она тешит его искаженное чувство собственного достоинства. Фактически, у жителя России отсутствуют те опоры, которые существуют у европейского человека: незыблемость его частной собственности, чувство защищенности со стороны закона и правоохранительных органов, уважительное отношение со стороны государственных чиновников и силовиков. Россиянин постоянно ощущает неудовлетворенность окружающей реальностью и свою неспособность что-то в ней изменить.

В результате у многих людей чувство неуверенности в завтрашнем дне компенсируется иллюзией собственной значимости, которую дает увлечение геополитикой. Сведения о геополитике обыватель черпает, как уже говорилось, из пропагандистских СМИ, однако это его вполне устраивает, поскольку дает ему ощущение приобщённости к каким-то значимым и масштабным процессам. Рассуждения же на подобные темы создают для него иллюзию его влияния на данные процессы, что, опять же, существенно повышает самооценку. В результате пропаганда становится для таких россиян своеобразным наркотиком, на который они «подсаживаются», и который становится главным содержанием их жизни в противовес окружающей серости.

Отличие от «пассивных жертв пропаганды» здесь именно в степени увлеченности таких людей «сериалом». Если «пассивные» принимают телевизионную ложь как страшную неизбежность в стиле: «как жесток и несправедлив этот мир», то «активные» упиваются получаемой информацией, начинают пересказывать услышанные новости, и тем самым внушают себе, что сами могут повлиять на что-то в глобальной политике.

Плюсы:

– среди таких людей довольно много маргиналов или личностей, в принципе привыкших жить иллюзиями. Как правило, они не способны к реальной защите своих иллюзий в случае нарастания реальных угроз.

– рост бытовых трудностей рано или поздно способен отвлечь их от иллюзий и переключить на более насущные дела.

– их протестный потенциал чуть выше, поскольку для таких людей важен сам факт осознания собственной значимости, а процессы, в которых данная значимость проявляется, уже не имеют особого значения.

Минусы:

– на фоне увлечения пропагандой по крайней мере у части таких людей может сформироваться идейность, отказаться от которой им будет впоследствии крайне трудно.

– они подсознательно заинтересованы в сохранении режима, так как им комфортно существовать в той психологической атмосфере борьбы и конспирологии, которую он создает.

Примерно такой мне видится структура тех 84%, которые обобщаются безликой формулой «поддержка Владимира Путина и его политики в Украине». Однако даже если признать, что половина россиян равнодушны и конформны, а треть – зомбированы, картина все равно выглядит не радужной, поскольку основная часть активного населения России уже так или иначе причастна к преступлениям режима, а оставшиеся слишком пассивны для того, чтобы решиться что-то изменить в ближайшее время.

 Ксения Кириллова

**

Постскриптум от редактора

 Следует оговорить, что автор настоящей статьи принимает как данность 84-85-процентный рейтинг Путина (соответственно, поддержку путинского режима), отвлекаясь от происхождения этой цифры. Между тем, не далее как несколько дней назад в нашей работе опубликованной на Когита.ру (см. там: блог А. Алексеева, запись от  7.01.2015) работе «Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1). Ррейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении», была показана вся условность и  - фактически – недостоверность данного , образуемого распределением ответов на вопрос: «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту Президента России?» (так измеряется «рейтинг одобрения», в частности, в опросах Левада-центра).

Проведенный автором этих строк анализ позволил сделать следующий вывод:

«Подводя итог, скажем, что, на основании рассмотрения не единичного, а совокупности взаимоконтролирующих показателей рейтинга первого должностного лица государства, уместно говорить не о 85% безусловной поддержки  В.  Путина на посту Президента России, а о гораздо более скромной цифре, а именно – 55-60%. Это так - если корректно трактовать (интерпретировать) результаты опросов общественного мнения, а не спекулировать показателем,  возникающим в случае «лобового» и заведомо не информативного (сегодня, в наших современных условиях) вопроса:  «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту Президента России?»

85-процентный рейтинг В.В. Путина – миф, которому кто ужасается, кто радуется, но в любом случае принимают миф за реальность. И делают это напрасно».

 Нам думается, что предложения К. Кирилловой типология вполне «работоспособна» и адекватна реальному расслоению групп , так или иначе поддерживающих нынешний российский режим. Но применять эту типологию следует к куда меньшей части взрослого населения  России, используя для определения границы между «пропутинским» большинством и не одурманенным государственной пропагандой меньшинством, всю совокупность имеющихся социологических данных, а не только вышеупомянуый показатель.

А. Алексеев . 9.01.2015.

**

См. ранее на Когита.ру:

- Ксения Кириллова. Обыкновенный чекизм

- Ксения Кириллова: Ценностный мир россиян и его актуальные метаморфозы

+++

(4)

Откуда взялись 85%? (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения)

Автор: А. Алексеев — Дата создания: 18.01.2015— Последние изменение: 02.02.2015

Участники: Д. Травин; К. Кириллова; Санкт-Петербургская ассоциация социологов

Продолжение разговора, начатого на Когита.ру во второй половине 2014 года. А. Алексеев.

Настоящей темой автор этих строк заинтересовался несколько лет назад. Впервые – в публикации на Когита.ру: в феврале 2012 года: «Страсти вокруг электоральных опросов» . Обсуждая данные массовых опросов, происходивших в период предвыборной президентской кампании, автор писал:

«…Однако судить по этим данным о действительных электоральных предпочтениях и намерениях российского населения вовсе нельзя. 

И не потому, что результаты «нарисованы», подобно тому, как это делают «волшебник» Чуров и его прямые и косвенные подчиненные. А потому, что… сами граждане. избегают искренних и определенных ответов на подобные вопросы.

И правильно делают!

Не следует забывать, что все эти опросы происходят вовсе не в демократическом обществе, а в полицейском государстве, где даже не пойти на митинг «в защиту Путина» чревато неприятностями, а уж воспротивиться избирательной фальсификации грозит увольнением и иными формами преследования.

Мы сегодня живем если еще не в тоталитарном обществе, то при авторитарной, да еще бесстыжей… власти. и вы хотите, чтобы люди - в массе своей - отвечали, что они на самом деле думают и что собираются делать?!

Представьте себе реальную ситуацию опроса, например, телефонного. Вам звонит незнакомый человек, представляется социологом, хочет побеседовать на общественные темы (скажем, «поговорить о Ваших оценках текущих событий в стране»; это еще хорошо, если он Вас об этом предупредил). А дальше – спрашивает: за кого Вы намерены голосовать? Это Вам не маркетинг, не невинный житейский сюжет, это – ПОЛИТИКА!

Опрашиваемый не может не понимать, что отвечая на острые политические вопросы, он как бы заполняет «досье на самого себя». А где гарантия, что этот опрос не является фискальным? На той стороне провода известны и ваш домашний телефон, и, возможно домашний адрес. Нет, это мы понимаем, что социолог не понесет запись телефонного разговора «куда надо». А почему это должен понимать и верить этому наш респондент?

 Ответ: «Проголосую за Путина!», - строго говоря, не более информативен, чем уклонение от ответа, сплошь и рядом – это форма «мягкого», скажем так, отказа отвечать.

(Кстати, явное уклонение или даже отказ от ответа, как мы видели, весьма распространен во всех опросах.)

Вы можете себе представить, чтобы в советские времена Вас спросили, станете ли Вы голосовать за кандидата блока коммунистов и беспартийных? Ну, даже если бы спросили, то что бы Вы ответили? А чем современная общественно-политическая ситуация лучше, чем тогда? Я мог бы сказать: «Проголосую, как сочту нужным, а вы отвалите от меня – хоть политики, хоть журналисты, хоть социологи!».  Впрочем, зачем же обострять: «Ладно, проголосую за Путина». (Слава Богу, голосование пока еще тайное.)

Сказанным мы вовсе не исключаем, что значительное количество избирателей действительно проголосуют именно за Путина - в первом, да может быть, и во втором туре. Мы только достаточно уверенно предполагаем, что изрядная часть ответов респондентов не совпадает с их действительными электоральными намерениями, не говоря уж о предстоящем электоральном поведении.И именно в случае Путина, в силу сложившейся общественно-политической обстановки, на фоне массовых антипутинских протестов, этот разрыв особенно велик и неблагоприятен для данного кандидата.

Эту тему можно было бы дальше развивать, хоть в социологическом, хоть в психологическом, хоть в политическом плане. Но пространство информационной рассылки для этого не подходит. Ограничусь лишь осторожным, корректным утверждением: победа фаворита выборов в первом туре, при внимательном и многостороннем рассмотрении, из вышеприведенных данных вовсе не вытекает. Такой вывод можно было бы делать, только если бы опрос проводился в свободной стране.

в несвободнойже стране может быть - и так, и так. В данном случае, это прежде всего зависит от масштабов применения административного ресурса и, особенно, фальсификаций, которые, с одной стороны, для власти необходимы, а с другой - рискованы, с учетом нынешней взрывоопасной ситуации. Насколько власть сумеет справиться с этой «задачей на оптимизацию» (в свою пользу) – увидим.

В чем хотелось бы упрекнуть социологов, занимающихся электоральными опросами, политическими рейтингами и т. п., так это в том, что они, как правило, изложенные обстоятельства не учитывают, неосознанно или намеренно их замалчивают. Всякий социологический результат зависит от способа и условий его получения. Но даже и строго полученный результат допускает разные интерпретации (истолкования). Вот, одна из интерпретаций предложена мною.  

Но обычно дело обстоит куда хуже. Минуя стадию интерпретации социологический результат сразу трансформируется в пропагандистскую акцию. А тут уже все равно, как на самом деле получена та или иная цифра, скажем, от какой базы берется процент и проч. Причем журналистский пересказ результатов опроса порой даже не имеет идеологической подоплеки, а просто статистически малограмотен. <...>

Не буду отвлекать внимание на  дополнительные пояснения. Лучше призову всех: для ознакомления с социологическими данными обращаться к первоисточникам (например, к сайтам социологических фирм). Но и к тем следует относиться критически».

(Алексеев А. Страсти вокруг электоральных опросов /Когита.ру, 25.02.2012)

(Внимание! Если здесь и далее при клике мышкой на название материала Когита.ру Вы получите ответ: «К сожалению, по запрошенному адресу мы ничего не нашли», не смущайтесь и пойдите в конец открывшейся страницы, где сказано: «Возможно, Вы искали…» и соответствующее название. Кликните по нему и выйдете на искомый материал. А. А.)

Столь пространная цитата уместна для понимания  истоков нашей нынешней постановки вопроса.

Цитированная выше сетевая публикация была вскоре за тем почти дословно воспроизведена в научном периодическом издании - «Социологический журнал», 2012, № 1.

Далее, эта тема получила развитие в серии публикаций на портале Когита.ру уже в 2014 году. Общим названием цикла было: «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». Эмпирической базой для анализа при этом выступали данные рейтинга первого должностного лица государства, в основном из пресс-выпусков Левада-центра, но и не только.

В декабре 2014 года все публикации этого цикла, а также некоторые другие релевантные материалы были собраны автором в одну объемную (125 компьютерных страниц) работу под тем же названием («Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?»), опубликованную на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов.

Вот содержание (оглавление) данной работы:

= Несколько вступительных слов

= Часть 1. Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?

(1) Спираль молчания (сентябрь 2014)

(2) «Правда ли, что 83% россиян поддерживают Путина?» (К. Рогов) (сентябрь 2014)

(3) «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек…» (сентябрь 2014)

(4) «Восемьдесят четыре на шестнадцать…» (Л. Петрановская) (октябрь 2014)

(5) «Путинские ножницы» (А. Илларионов) и «Все не так печально» (Б. Вишневский) (октябрь 2014)

(6) «Не верю и не боюсь» (Е. Иваницкая) (октябрь 2914)

(7) Еще о рейтинге Путина, его структуре и динамике (октябрь 2014)

(8) Рейтинг Путина не упал. «Ложная тревога»! (ноябрь 2014)

(9) Особенности национального доверия (ноябрь 2014)

(10) Гордость и стыд за Россию – вчера и сегодня (ноябрь 2014)

= Часть 2. Приложения

(П.1) Гордость и стыд за Россию (по материалам опроса Левада-центра) (ноябрь 2012)

(П.2) Опросы общественного мнения: вероятность систематической ошибки (декабрь 2013)

(П.3) Социологов-полстеров, кажется, обидели… (июнь 2014)

(П.4) Звездный час или позор российской опросной социологии? (июнь 2014)

(П.5) Электоральный рейтинг Путина колеблется, но без отчетливо выраженной тенденции (декабрь 2014)

= Вместо заключения

Как видно уже из оглавления, работа имеет довольно критическую направленность. В частности, критике подвергается широко распространившееся и, мы бы сказали, насаждаемое представление о всенародной поддержке Путина, внешней и внутренней политики руководства страны.

В массовое обращение запущена цифра 85: именно таким, согласно всероссийским социологическим  опросам, является рейтинг первого должностного лица государства. При этом, мало кто интересуется , как получен этот показатель и что, на самом деле, означает эта цифра, якобы подтверждающая факт безусловной, всенародной поддержки.

На самом деле речь идет о распределении ответов респондентов на вопрос: «НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ СКАЗАТЬ, ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ?»

Такова, в частности, много лет воспроизводимая, а ныне уже и ежемесячно повторяемая формулировка вопроса Левада-центра. (Формулировки соответствующего вопроса других ведущизх опросных фирм страны в общем аналогичны)

А вот данные ответа на этот самый вопрос в динамике (с 2000 г. по декарь 2014-го) (См. пресс-выпуск Левада-центра от 24.12.2014) .

ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ? *

* В  2008–2011 гг. вопрос задавался в следующей формулировке: «ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ?»

Здесь не будем обсуждать закономерности и перипетии  динамики «рейтинга одобрения» первого должностного лица государства за последние 15 лет (в том числе – ежемесячные измерения в течение 2014 года). Наша задача в данном случае показать, каким способом замеряется рейтинг.

В свете сказанного выше, доверять этим цифрам, как свидетельствам действительного одобрения и поддержки никак нельзя.

(Информативна здесь только динамика, колебания рейтинга, имеющие, как правило, конкретно-историческое объяснение).

В нашей, упоминавшейся выше (опубликованной целиком на сайте СПАС) работе подробно рассматриваются и другие способы массовой оценки деятельности политика. Например «рейтинг доверия»: «НАЗОВИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, 5-6 ПОЛИТИКОВ, ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ, КОТОРЫМ ВЫ БОЛЕЕ ВСЕГО ДОВЕРЯЕТЕ? (открытый вопрос – респонденты сами называют деятелей, которым они доверяют).Здеcь В.В. Путин набирает, в последние месяцы 2014 г., от 55 до 60% (декабрь 2014 г. – 55%) (См. пресс-выпуск Левада-центра от 24.12.2014)

Или вот – «возможные результаты президентских выборов». Формулировка вопроса Левада-центра:

«ЕСЛИ БЫ ВЫБОРЫ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ СОСТОЯЛИСЬ В БЛИЖАЙШЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ, ПРИНЯЛИ БЫ ВЫ В НИХ УЧАСТИЕ, И ЕСЛИ ДА - ЗА КОГО ИЗ НЫНЕШНИХ ПОЛИТИКОВ ВЫ БЫ ПРОГОЛОСОВАЛИ?»

(См. пресс-выпуск Левада-центра от 31.12.2014)

В случае открытого вопроса(фамилии политиков не зачитывались, а назывались респондентами спонтанно) Путина называют 55%  опрошенных (декабрь 2014 г.), в случае закрытого вопроса (респонденты выбирали политиков из предложенного списка) – 59%/ (Ну, а если считать не от общего количества опрошенных, а от числа готовых голосовать и определившихся с выбором, так тут показатель подскакивает почти до 90% (в случае открытого вопроса) .

В нашу задачу сейчас не входит анализ и сопоставление разных способов измерения рейтинга В.В. Путина. Достаточно сказать, что: а) массовая поддержка первого должностного лица государства действительно высока (и присоединение Крыма к России, а также последующая пропагандистская кампания этому весьма способствовали); б) массовые представления о масштабах этой поддержки  довольно иллюзорны (иначе говоря, рейтинг Путина, если пользоваться этим термином  существенно завышен)

Даже серьезные аналитики принимают сверхвысокий показатель (85% и т. п.) без раздумий, на веру. Между тем, он (этот показатель) получен самым не адекватным способом, путем «лобового», политически острого вопроса, для отрицательного ответа на который нужно известно мужество и во всяком случае резко критическое отношение к нынешней государственной политике.

***

…Недавно, мой коллега - экономист и политолог Дмитрий Травин - пригласил меня для участия в семинаре-дискуссии на тему: «Массовые опросы: информация или профанация?». В силу ряда обстоятельств, я не участвовал в этом семинаре лично, но предложил вниманию организатора семинара и его участников тезисы, которые здесь приведу.

ЗАМЕТКИ К СЕМИНАРУ «МАССОВЫЕ ОПРОСЫ: ИНФОРМАЦИЯ ИЛИ ПРОФАНАЦИЯ?» (ЯНВАРЬ 2015)

 Заостренная формулировка названия семинара провоцирует  на полемику вокруг познавательной и / или манипулятивной функции такого распространенного в наши дни действа, как зондаж и мониторинг массового сознания через репрезентативные опросы населения – города, региона, страны. Ясно, что массовые опросы могут быть и информацией и профанацией, в зависимости от поставленной цели и используемых средств (имеются в виду, разумеется,  не только материальные средства).

На всех стадиях такого действа (не обязательно это исследование; вспомним хотя бы мегаопрос на тему о присоединении Крыма от марта 2014 - См.: Алексеев А. Звездный час или позор российской опросной социологии? / Когита.ру,  30.06.3014) возможны как намеренные, так и не осознаваемые его субъектом (актором) своего рода «ошибки измерения»: вопросы анкеты (гайда) могут грешить тенденциозностью, неоднозначностью, нерелевантностью «жизненному миру» респодентов. Как замечал один из философов еще XVIII века «...требуется известное развитие для того, чтобы уметь задавать вопросы… так как иначе может получиться ответ, что вопрос никуда не годится». Модель выборки может обеспечивать социально-демографическую репрезентацию генеральной совокупности, но с учетом изрядного количества отказов от участия в опросе и т. п., выборка может оказаться существенно социально-психологически скошенной в пользу расположенных к контакту категорий респондентов.  На этапе собственно опроса вполне вероятны ошибки коммуникации между интервьюерами и опрашиваемыми, вплоть до откровенной фальсификации ответов. На стадии обработки собранных данных возможны ошибки кодирования и (реже) сбои компьютерной техники. Наконец, на стадии  предъявления и обсуждения результатов довольно распространены неопределенность и игнорирование параметров и процедуры опроса, вплоть до полной утраты смысла  (особенно, когда этим занимаются непрофессионалы в области опросной методики и техники).

Как видим, возможностей и поводов для профанации более чем достаточно. И как едва ли не любое общественное действо массовые опросы нередко приобретают  ритуальный и / или имитационный характер..

Но мы предлагаем обратить внимание на другой аспект проблемы массовых опросов. А именно: на МЕРУ АДЕКВАТНОСТИ отображения реальных структурных соотношений и трендов массового сознания в результатах опросов общественного мнения, как их (эти опросы) принято называть.  Причем речь идет  о действительно не профанирующих, качественных, профессиональных опросах, предпринятых заведомо в познавательных целях и добротными средствами.

Речь, по-видимому, должна идти: а) о принципиальных когнитивных пределах, ОГРАНИЧЕНИЯХ данного метода (свои ограничения есть у всякого исследовательского метода) и б) о когнитивных возможностях обсуждаемого метода в условиях исторически-конкретного общества (политического режима и т. п.).

Этой теме была специально посвящена наша работа «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?», выросшая из цикла публикаций на портале «Когита.ру», а затем опубликованная целиком на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов.   Благодаря интернету эта работа общедоступна.

Следует оговорить, что самим этим вопросом: «следует ли так уж доверять...», -  вовсе не ставится под сомнение честность и профессионализм социологов-полстеров  И если мы рассматриваем результаты массового опроса, проведенного компанией с хорошей репутацией, то можем быть в общем и целом уверены, что респонденты отвечали на вопросы именно так, а не иначе, и суммированы (обобщены) их ответы правильно.

Остается, однако, открытым, как мы считаем, фундаментальный вопрос: насколько эти ответы (заявления, утверждения, выбор того или иного варианта ответа) опрошенных  адекватно отражают их (опрошенных) фактическую точку зрения, мнения, настроения (если точка зрения не сформирована). Может, сам вопрос не релевантен кругу интересов и мере информированности респондента? Или, может,  отвечая на вопрос, респондент иногда  лукавит?

Исследователь  фиксирует ответ респондента, но зачастую остается не проясненной (вне поля внимания да и возможностей узнать…) ИСТИННАЯ МОТИВАЦИЯ полученного ответа. Отсюда возникает сомнение в том, что данные проведенного опроса вполне соответствуют действительным общественным настроениям и состоянию массового сознания.

В 2012 г. автору этих строк довелось опубликовать в одном из ведущих социологических журналов дискуссионную статью под названием «Выборы 4 марта: до и после (заметки социолога». В ней, в частности обсуждались электоральные опросы, предшествовавшие очередным президентским выборам 2012 года. Процитирую оттуда:

«…Однако судить по этим данным о действительных электоральных предпочтениях и намерениях российского населения вовсе нельзя.

И не потому, что результаты «нарисованы», подобно тому, как это делают «волшебник» Чуров и его прямые и косвенные подчиненные. А потому, что… сами граждане избегают искренних и определенных ответов на подобные вопросы.

И, думается, правильно делают!

Не следует забывать, что все эти опросы происходят вовсе не в демократическом обществе, а в условиях достаточно авторитарного режима, при котором даже не пойти на митинг «в защиту Путина» чревато неприятностями, а уж воспротивиться избирательной фальсификации грозит увольнением и иными формами преследования.

…Представьте себе реальную ситуацию опроса, например, телефонного… Вам звонит незнакомый человек, представляется социологом, хочет побеседовать на общественные темы (скажем, «поговорить о Ваших оценках текущих событий в стране»; это еще хорошо, если он Вас об этом предупредил). А дальше — спрашивает: за кого Вы намерены голосовать? Это Вам не маркетинг, не невинный житейский сюжет, это — ПОЛИТИКА!

Опрашиваемый не может не понимать, что отвечая на острые политические вопросы, он как бы заполняет «досье на самого себя». А где гарантия, что этот опрос не является фискальным? На той стороне провода известны и ваш домашний телефон, и, возможно, домашний адрес.

Ответ: «Проголосую за Путина!» строго говоря, не более информативен, чем уклонение от ответа, сплошь и рядом — это форма «мягкого», скажем так, отказа отвечать. (Кстати, явное уклонение или даже отказ от ответа… весьма распространены во всех опросах)». (Конец цитаты).

В СМИ сегодня все чаще можно встретить высказывания публицистов  и социальных аналитиков, что рейтинг первого должностного лица государства, выясняемый ведущими опросными фирмами, является «дутым». Нет, он не вздут специально (тем более – бесчестно). Но это - естественный эффект массового предпочтения так называемых «социально-одобряемых» ответов, в особенности на «лобовые» и острые политические вопросы, которые либо применялись еще 20 лет назад (а теперь их нужно повторять в интересах отслеживания динамики), либо общеупотребительны в странах развитой демократии (однако перестают «работать» в современной «путинской» России).

Впрочем, эффект конформности (частным случаем которого является демонстрация лояльности) в массовых опросах является достаточно универсальной социально-психологической закономерностью, окрещенной знаменитым немецким социологом и политологом Элизабет Ноэль-Нойман «спиралью молчания». В наших же, российских условиях такие эффекты особенно ярко выражены.

С учетом сказанного, вовсе не следует принимать исключительно за «чистую монету» результаты опросов общественного мнения, по крайней мере - на общественно-политические темы. Не потому, что эти результаты так или иначе спровоцированы тенденциозной постановкой вопросов, тем более – не потому, что они грубо подтасованы, А потому что, скажем, в том же рейтинге одобрения деятельности политика могут сочетаться (и наверняка так или иначе присутствуют) как  действительное одобрение (иногда в самом деле чрезвычайно высокое!), так и показное согласие с позицией, которую, как полагает респондент, от него ожидают. (Или, скажем грубее, которую он считает «уместнее» в данном случае поддержать).

Отделить одно от другого – сложная методическая задача, которую социологи-полстеры вовсе не склонны решать, а уж их заказчики – тем более – перед ними ставить.

Я мог бы иллюстрировать высказанные положения примерами из текущей практики массовых опросов, проводимых известными опросными фирмами, Но здесь от этого воздержусь, поскольку такие примеры подробно обсуждаются в упомянутой выше работе «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». .

А. Алексеев. 5-7.01.2015

 Из последних публикаций автора, затрагивающих указанную проблему, см.: Алексеев А. Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1). Рейтинг Путина - при ближайшем рассмотрении / Когита.ру, 7.01.2014.

***

...В январе 2015, на Когита.ру была опубликована статья политического обозревателя Ксении Кирилловой «Что скрывается за 84% поддержки Путина?»  . К. Кирилловой предложена очень интересная типология россиян, поддерживающих режим Путина, Вот названия типов, выделенных и описанных  автором статьи.

1. Активные «имперцы»

2. «Активные конформисты», или «агрессивные приспособленцы»

3. «Пассивные конформисты».

4. «Типичные обыватели».

5. «Зомбированные обыватели», или пассивные жертвы пропаганды.

6. «Активные жертвы пропаганды».

При этом автором не обсуждался показатель 84 процента поддержки Путина, как таковой. Обсуждалась и анализировалась типологическая структура этой поддержки, и только

С учетом этого последнего обстоятельства автор этих строк, размещая статью К. Кирилловой на Когита.ру, счел необходимым сделать следующий Постскриптум:

**

«ПОСТСКРИПТУМ ОТ РЕДАКТОРА

 Следует оговорить, что автор настоящей статьи принимает как данность 84-85-процентный рейтинг Путина (соответственно, поддержку путинского режима), отвлекаясь от происхождения этой цифры. Между тем, не далее как несколько дней назад в нашей работе опубликованной на Когита.ру (см. там: блог А. Алексеева, запись от  7.01.2015) работе «Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1). Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении»,  была показана вся условность и  - фактически – недостоверность данного , образуемого распределением ответов на вопрос: «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту Президента России?» (так измеряется «рейтинг одобрения», в частности, в опросах Левада-центра).

Проведенный автором этих строк анализ позволил сделать следующий вывод:

«Подводя итог, скажем, что, на основании рассмотрения не единичного, а совокупности взаимоконтролирующих показателей рейтинга первого должностного лица государства, уместно говорить не о 85% безусловной поддержки  В.  Путина на посту Президента России, а о гораздо более скромной цифре, а именно – 55-60%. Это так - если корректно трактовать (интерпретировать) результаты опросов общественного мнения, а не спекулировать показателем,  возникающим в случае «лобового» и заведомо не информативного (сегодня, в наших современных условиях) вопроса:  «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту Президента России?»

85-процентный рейтинг В.В. Путина – миф, которому кто ужасается, кто радуется, но в любом случае принимают миф за реальность. И делают это напрасно».

 Нам думается, что предложения К. Кирилловой типология вполне «работоспособна» и адекватна реальному расслоению групп, так или иначе поддерживающих нынешний российский режим. Но применять эту типологию следует к куда меньшей части взрослого населения  России, используя для определения границы между «пропутинским» большинством и не одурманенным государственной пропагандой меньшинством, всю совокупность имеющихся социологических данных, а не только вышеупомянуый показатель.

А. Алексеев . 9.01.20165».

 Извещая К. Кириллову об опубликовании ее статьи на Когита.ру, я заметил:

«…К вопросу о "пресловутых 84%". В свое время я посылал Вам свою работу "Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?" Так что мой  Постскриптум к Вашей статье не должен Вас удивитm».

К. К. откликнулась:

 «Да, я помню ту Вашу работу – прекрасная подборка… Действительно, многие говорят о том, что цифра 84, даже если предположить, что она есть, по своему составу очень неоднородна. Я лишь попыталась предположить, какие примерно категории в нее входят».

А. Алексеев – К. Кирилловой

Да, Ксения, цифра 84,  конечно, есть, только она сейчас значит не больше чем 98,9% проголосовавших за "блок коммунистов и беспартийных" в советские времена. (понятно, что и тогда большинство голосовало "от души").

Так что Вашу типологию я бы дополнил категорией скрытых если не диссидентов, то недовольных, предпочитающих держать свое мнение при себе.

Посылаю Вам, "для внутреннего пользования" еще не публиковавшуюся заметку на эту тему. (Имеются в виду вышеприведенные «Заметки к семинару «Массовые опросы: информация или профанация?». – А. А.) . 10.01.2015.

. Кириллова – А. Алексееву

Да, совершенно согласна! И с заметкой, и с категорией «скрытых недовольных». Хотя, возможно, их можно отнести к подвиду «типичных обывателей» – часть бежит от правды в иллюзию, часть делает вид, что бежит).  Но логично выделить и отдельно.

Действительно, самое сложное – это узнать, что человек на самом деле думает, его подлинную мотивацию. И мне, как не социологу, очень интересно, а возможно хотя бы теоретически разработать методику опроса, которая способна это выявить? Грубо говоря, можно провести такое исследование, чтобы узнать, сколько примерно процентов приходится на каждую категорию людей, даже если брать за основу нашу типологию в 7 категорий? (12.01.2015)

А. Алексеев – К. Кирилловой

Рад, Ксения, нашему согласию по вопросу о структуре массовой поддержки / неподдержки режима Путина. Если 85 процентов якобы одобряют действия первого должностного лица государства, то, по моим типологическим реконструкциям, не больше 60 процентов действительно «от души» его поддерживают . Смотрите мой комментарии к декабрьскому опросу Левада-центра: «Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении» - (запись в блоге А. Алексеева на Когита ру от 7.01.2015 .

60 процентов, действительно, очень много, но не 85 же! И «зомбированность» российского населения вовсе не поголовная!

Если к 15 процентам «пятой колонны» добавить процентов 25 если не недовольных, то безразличных (нормальное состояние обывателя, при отсутствии специального «подгрева»), то тогда Вашу типологию надо разбрасывать вот на оставшиеся 60 процентов.

Принципиальная возможность наполнения Вашей типологии статистикой существует. Но это требует большой и кропотливой методической работы, чтобы «операционализировать» Ваши понятия в эмпирические индикаторы. . (Вообще, существует такой термин – «операционализация понятий» - для обозначения определенного раздела программы эмпирического исследования.

Вы не искушены в подробностях опросной методики и техники, зато с «социологически мышлением» у Вас все в порядке, за что и ценю Ваши проблемные работы.

Но даже при условии высококачественной операционализации понятии, вряд ли возможен однозначный ответ, ибо всякое социологическое измерение условно и относительно . И скорее всего понадобится несколько «термометров» для измерения действительной общественной температуры и т. п. ... 14.01.2015.

К. Кириллова – А. Алексееву

… Да, я понимаю, что разработать такое исследование – процесс небыстрый, а времени, видимо, нет – все меняется слишком быстро… (15.01.2015)

 **

Итак, сам факт неадекватности интерпретации так называемого «рейтинга одобрения» как  85-процентной поддержки режима Путина взрослым населением России, как видно, является бесспорным. Опора на эту цифру в политологических анализах, не говоря уж о массовой пропаганде, является либо необдуманной, либо недобросовестно         й

Меру неадекватности данного показателя в принципе можно определить социологическими средствами, но это очень непростая работа. Впрочем, есть и еще один, самый надежный критерий: общественная практика. Как говорится, время покажет!

А. Алексеев. 17.01.2015

+++

(5)

Массовые опросы: информация или профанация?

Автор: А. Алексеев — Дата создания: 22.01.2015— Последние изменение: 03.02.2015

Участники: Г. Литвинцева; Д. Травин; В. Хабибулина; А. Тарасенко

Так была сформулирована тема Круглого стола, проходившего 19 января 2015 в Золотом зале Европейского университета в СПб. Ведущим Круглого стола был профессор ЕУСПб, политолог и экономист Д. Травин. Среди участников дискуссии - петербургские социологи и политологи, в частности: О. Божков, А. Вейхер, В. Воронков, В. Гельман, Н. Добронравин, М. Мацкевич, Р. Могилевский, Т. Протасенко, А. Столяров, Б. Фирсов и др.

…Строго говоря, насколько могу судить из разных источников (сам я на этом Круглом столе лично не присутствовал), особой дискуссии не было. Кто-то высказывался в отношении современных опросов общественного мнения (и особенно – использования их результатов) более критично, кто-то - менее. Но, по крайней мере, большинство участников сошлись на том, что:

а) современные социологические опросы могут использоваться как средства манипуляции и пропаганды, и зачастую именно так и происходит (в чем следует винить даже не столько социологов, сколько журналистов и политиков, добавили бы мы);

б) в частности, чрезвычайно высокий рейтинг первого должностного лица государства является, с одной стороны эффектом «зомбоящика» (как выразился один из участников Круглого стола), с другой стороны – существенно обусловлен методикой, в частности, формулировками используемых вопросов, с третье стороны – в современных условиях «электорального авторитаризма», многие респонденты избегают давать «социально не одобряемые» ответы,, т.е. выбирают вариант, который они считают «наиболее походящим» в данной ситуации;

в) с учетом сказанного, безусловно доверять результатам массовых опросов, вне связи с другими методами получения информации о состоянии массового сознания и т. п., никак нельзя.

На наш взгляд, справедливым и точным было замечание профессора ЕУСПб (кстати, не соцмиолога, а политолога) Владимира Гелльмана:

«О чем говорит цифра в 85% (имеется в виду показатель так называемого «рейтинга одобрекния» действий В. Путина на посту Президента РФ. – А. А.) ? Это означает, что 85% из тех людей, которые согласились ответить на вопросы, из всех предложенных вариантов выбрали именно этот вариант. Делать какие-то другие выводы из данного сообщения кроме этого факта невозможно»,

Автор этих строк участвовал в заседании настоящего Круглого стола, так сказать, заочно.: Ведущим Д. Травиным были доведены до сведения присутствующих тезисы, специально подготовленные А. Алексеевым к данному мероприятию (их текст см. ниже).

В этих тезисах кратко формулировалась позиция автора, представленная им ранее в цикле публикаций на портале «Когита.ру», под общим названием, «Следует ли так уж доверяить результатам опросов общественного мнения?», а затем – в одноименной большой работе, опубликованной целиком на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов. социологов». См. также на Когита.ру: «Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении» и «Откуда взялись 85 процентов?»

(Внимание! Если при клике мышкой на название материала Когита.ру Вы получите ответ: «К сожалению, по запрошенному адресу мы ничего не нашли», не смущайтесь и пойдите в конец открывшейся страницы, где сказано: «Возможно, Вы искали…» и соответствующее название. Кликните по нему и выйдете на искомый материал. А. А.)

На заседании Круглого стола присутствовали журналисты. Первая из публикаций СМИ  по его итогам состоялась уже 20 января – на информационно-аналитическом портале «Провэд».

Воспроизведем ее здесь (с некоторыми комментариями).

Социологи: рейтинг Путина – эффект «зомбоящика»

 В СМИ периодически попадает информация о том, сколько россиян поддерживает Владимира Путина, сколько граждан одобряет присоединение Крыма и так далее. Массовые опросы все чаще и чаще стали использоваться как часть информационной войны: это уже не показатель общественного мнения, а один из инструментов пропаганды. О том, что стоит за этими цифрами, рассказали петербургские социологи и политологи на круглом столе в Европейском университете в Санкт-Петербурге.

Для того чтобы получить нужный ответ, достаточно «грамотно» сформулировать вопрос, говорят сами социологи. «Каков вопрос, таков ответ», - такой афоризм ходит в их профессиональной среде. Напомним, один из последних опросов, активно освещаемых в СМИ, был связан с первым лицом. Согласно данным «Левада-центра», действия Владимира Путина на посту президента России одобряют 85% жителей страны, 55% россиян хотели бы видеть его на посту президента после выборов 2018 года. «О чем говорит цифра в 85%? Это означает, что 85% из тех людей, которые согласились ответить на вопросы, из всех предложенных вариантов выбрали именно этот вариант. Делать какие-то другие выводы из данного сообщения кроме этого факта невозможно», - говорит политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимир Гельман.

Искусственные миры

Другие выводы делать невозможно, во-первых, потому что в большинстве случаев массовый опрос - это чей-то заказ. По словам социолога, директора Центра независимых социологических исследований Виктора Воронкова, нужно всегда задавать себе вопрос: кто имеет власть? «Кто овладевает массами и что меняется в представлении людей после ознакомления с этими опросами? Любой опрос – это манипуляция. Социологи опросами стремятся колонизировать сознание через СМИ. Это искусственные миры - такие, как у Свифта, Кортасара, Лема и так далее, в которые уже верят только сами социологи», - говорит он.

 «Проголосую за Путина»

Во-вторых, потому что респонденты могут говорить неправду. По мнению социолога Андрея Алексеева, судить об элитарных предпочтениях граждан по результатам опросов нельзя, потому что граждане избегают искренних и определенных ответов на подобные вопросы. «И люди все правильно делают, потому что все эти опросы происходят вовсе не в демократическом обществе, а в условиях достаточно авторитарного режима, при котором нежелание проголосовать за Путина может быть чревато неприятностями. Человек не может не понимать, что отвечая на остро-политические вопросы, он как бы заполняет досье на самого себя», - отмечает социолог Андрей Алексеев. Другими словами, ответ «Проголосую за Путина» не информативнее, чем отсутствие ответа. (Автор публикации, по-видимому, воспринимала этот текст на слух; поэтому есть отдельные мелкие неточности. Оригинал – см. ниже. - А. А.)

Эту же мысль высказывает и профессор ЕУСПб Владимир Гельман. «Суждения в значительной степени формируются какими-то господствующими точками зрения или опасением того, что можно нарваться на неприятности, и так далее», - говорит он. При этом стоит отметить, что граждане, которые отказываются отвечать на вопросы, в статистику не попадают, что также говорит о неполноте данных.

Старший научный сотрудник Социологического института Российской академии наук Мария Мацкевич соглашается с тем, что «рейтинг президента ни о чем не говорит» и с тем, что «любая цифра должна быть рассмотрена в контексте того, что из этого следует». Однако при этом она отмечает, что не нужно впадать в крайность, отрицая результаты массовых опросов. По словам социолога, в предвыборной кампании президента 2012 года ряд социологов добровольно объединились и за свой счет провели исследование электоральных предпочтений россиян, и эти данные совпали с официальными цифрами. «Как бы мы ни хотели думать о том, что есть какая-то иная реальность, что нет таких цифр в 85% (цифра такая, разумеется, есть; вопрос - как она получена и как ее интерпретировать. См. об этом выше замечание В. Гельмана. – А. А.), доказательств существования альтернативной реальности на самом деле нет», - говорит Мария Мацкевич.

Эффект зомбоящика

По словам спикеров, серьезные исследования никогда не ограничиваются одним-тремя опросами. Для того, чтобы прийти к какому-то выводу, нужно провести большую работу: это должны быть опросы, фокус-группы, интервью и так далее. По словам, научного сотрудника Агентства социальной информации Романа Могилевского, какой-нибудь независимый фонд позволил бы проводить опросы, минуя заказчика. Но сейчас почти все подобные организации - частно-государственные партнерства, где главный заказчик очевиден.

Но даже самый честный опрос никогда не даст точных результатов. «Мы можем давать только вероятностные, многофакторные тренды. Причем, здесь все, как в физике: при одной температуре и давлении, мы получим один результат, а при другой температуре и давлении – другой результат. Только учитывая все эти факторы мы можем строить какие-то прогнозы. А 85% - это эффект зомбоящика, эффект пропаганды», - отмечает социолог Олег Божков.

В голове у респондента - «каша мнений»: здесь одновременно могут быть и «Крым наш», и «Крым не наш». Если ответам на вопрос «Есть ли у вас холодильник или нет?» еще можно верить, то над ответами на вопрос «Одобряете ли вы с присоединение Крыма?» как минимум нужно задуматься. Чтобы не манипулировать общественным мнением, лучше избегать использовать результаты массовых опросов, по крайней мере, те, которые публикуются на главных страницах официальных сайтов социологических центров и которыми пользуются СМИ и непрофессиональные политологи, подытоживают эксперты.

Автор:Гелла Литвинцева

** 

Итак, коллективное мнение экспертов, выступавших на Круглом столе, можно определить, как умеренно критическое. Не следует совсем уж дискредитировать массовые опросы населения, но не следует и держать их за «истину в последней инстанции». Тем более, недопустимо использовать их в конъюнктурных целях. Этот относится и к самим социологам, и к журналистам, и к политическим обозревателям,, и к политикам.

А. Алексеев. 22.01.2015.

**

 Приложение

 ЗАМЕТКИ К СЕМИНАРУ «МАССОВЫЕ ОПРОСЫ: ИНФОРМАЦИЯ ИЛИ ПРОФАНАЦИЯ?» (ЯНВАРЬ 2015)

 Заостренная формулировка названия семинара провоцирует  на полемику вокруг познавательной и / или манипулятивной функции такого распространенного в наши дни действа, как зондаж и мониторинг массового сознания через репрезентативные опросы населения – города, региона, страны. Ясно, что массовые опросы могут быть и информацией и профанацией, в зависимости от поставленной цели и используемых средств (имеются в виду, разумеется,  не только материальные средства).

На всех стадиях такого действа (не обязательно это исследование; вспомним хотя бы мегаопрос на тему о присоединении Крыма от марта 2014 - См.: Алексеев А. Звездный час или позор российской опросной социологии? / Когита.ру,  30.06.3014) возможны как намеренные, так и не осознаваемые его субъектом (актором) своего рода «ошибки измерения»: вопросы анкеты (гайда) могут грешить тенденциозностью, неоднозначностью, нерелевантностью «жизненному миру» респодентов. Как замечал один из философов еще XVIII века «...требуется известное развитие для того, чтобы уметь задавать вопросы… так как иначе может получиться ответ, что вопрос никуда не годится». Модель выборки может обеспечивать социально-демографическую репрезентацию генеральной совокупности, но с учетом изрядного количества отказов от участия в опросе и т. п., выборка может оказаться существенно социально-психологически скошенной в пользу расположенных к контакту категорий респондентов.  На этапе собственно опроса вполне вероятны ошибки коммуникации между интервьюерами и опрашиваемыми, вплоть до откровенной фальсификации ответов. На стадии обработки собранных данных возможны ошибки кодирования и (реже) сбои компьютерной техники. Наконец, на стадии  предъявления и обсуждения результатов довольно распространены неопределенность и игнорирование параметров и процедуры опроса, вплоть до полной утраты смысла  (особенно, когда этим занимаются непрофессионалы в области опросной методики и техники).

Как видим, возможностей и поводов для профанации более чем достаточно. И как едва ли не любое общественное действо массовые опросы нередко приобретают  ритуальный и / или имитационный характер..

Но мы предлагаем обратить внимание на другой аспект проблемы массовых опросов. А именно: на МЕРУ АДЕКВАТНОСТИ отображения реальных структурных соотношений и трендов массового сознания в результатах опросов общественного мнения, как их (эти опросы) принято называть.  Причем речь идет  о действительно не профанирующих, качественных, профессиональных опросах, предпринятых заведомо в познавательных целях и добротными средствами.

Речь, по-видимому, должна идти: а) о принципиальных когнитивных пределах, ОГРАНИЧЕНИЯХ данного метода (свои ограничения есть у всякого исследовательского метода) и б) о когнитивных возможностях обсуждаемого метода в условиях исторически-конкретного общества (политического режима и т. п.).

Этой теме была специально посвящена наша работа «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?», выросшая из цикла публикаций на портале «Когита.ру», а затем опубликованная целиком на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов.   Благодаря интернету эта работа общедоступна.

Следует оговорить, что самим этим вопросом: «следует ли так уж доверять...», -  вовсе не ставится под сомнение честность и профессионализм социологов-полстеров  И если мы рассматриваем результаты массового опроса, проведенного компанией с хорошей репутацией, то можем быть в общем и целом уверены, что респонденты отвечали на вопросы именно так, а не иначе, и суммированы (обобщены) их ответы правильно.

Остается, однако, открытым, как мы считаем, фундаментальный вопрос: насколько эти ответы (заявления, утверждения, выбор того или иного варианта ответа) опрошенных  адекватно отражают их (опрошенных) фактическую точку зрения, мнения, настроения (если точка зрения не сформирована). Может, сам вопрос не релевантен кругу интересов и мере информированности респондента? Или, может,  отвечая на вопрос, респондент иногда  лукавит?

Исследователь  фиксирует ответ респондента, но зачастую остается не проясненной (вне поля внимания да и возможностей узнать…) ИСТИННАЯ МОТИВАЦИЯ полученного ответа. Отсюда возникает сомнение в том, что данные проведенного опроса вполне соответствуют действительным общественным настроениям и состоянию массового сознания.

В 2012 г. автору этих строк довелось опубликовать в одном из ведущих социологических журналов дискуссионную статью под названием «Выборы 4 марта: до и после (заметки социолога». В ней, в частности обсуждались электоральные опросы, предшествовавшие очередным президентским выборам 2012 года. Процитирую оттуда:

«…Однако судить по этим данным о действительных электоральных предпочтениях и намерениях российского населения вовсе нельзя.

И не потому, что результаты «нарисованы», подобно тому, как это делают «волшебник» Чуров и его прямые и косвенные подчиненные. А потому, что… сами граждане избегают искренних и определенных ответов на подобные вопросы.

И, думается, правильно делают!

Не следует забывать, что все эти опросы происходят вовсе не в демократическом обществе, а в условиях достаточно авторитарного режима, при котором даже не пойти на митинг «в защиту Путина» чревато неприятностями, а уж воспротивиться избирательной фальсификации грозит увольнением и иными формами преследования.

…Представьте себе реальную ситуацию опроса, например, телефонного… Вам звонит незнакомый человек, представляется социологом, хочет побеседовать на общественные темы (скажем, «поговорить о Ваших оценках текущих событий в стране»; это еще хорошо, если он Вас об этом предупредил). А дальше — спрашивает: за кого Вы намерены голосовать? Это Вам не маркетинг, не невинный житейский сюжет, это — ПОЛИТИКА!

Опрашиваемый не может не понимать, что отвечая на острые политические вопросы, он как бы заполняет «досье на самого себя». А где гарантия, что этот опрос не является фискальным? На той стороне провода известны и ваш домашний телефон, и, возможно, домашний адрес.

Ответ: «Проголосую за Путина!» строго говоря, не более информативен, чем уклонение от ответа, сплошь и рядом — это форма «мягкого», скажем так, отказа отвечать. (Кстати, явное уклонение или даже отказ от ответа… весьма распространены во всех опросах)». (Конец цитаты).

В СМИ сегодня все чаще можно встретить высказывания публицистов  и социальных аналитиков, что рейтинг первого должностного лица государства, выясняемый ведущими опросными фирмами, является «дутым». Нет, он не вздут специально (тем более – бесчестно). Но это - естественный эффект массового предпочтения так называемых «социально-одобряемых» ответов, в особенности на «лобовые» и острые политические вопросы, которые либо применялись еще 20 лет назад (а теперь их нужно повторять в интересах отслеживания динамики), либо общеупотребительны в странах развитой демократии (однако перестают «работать» в современной «путинской» России).

Впрочем, эффект конформности (частным случаем которого является демонстрация лояльности) в массовых опросах является достаточно универсальной социально-психологической закономерностью, окрещенной знаменитым немецким социологом и политологом Элизабет Ноэль-Нойман «спиралью молчания». В наших же, российских условиях такие эффекты особенно ярко выражены.

С учетом сказанного, вовсе не следует принимать исключительно за «чистую монету» результаты опросов общественного мнения, по крайней мере - на общественно-политические темы. Не потому, что эти результаты так или иначе спровоцированы тенденциозной постановкой вопросов, тем более – не потому, что они грубо подтасованы, А потому что, скажем, в том же рейтинге одобрения деятельности политика могут сочетаться (и наверняка так или иначе присутствуют) как  действительное одобрение (иногда в самом деле чрезвычайно высокое!), так и показное согласие с позицией, которую, как полагает респондент, от него ожидают. (Или, скажем грубее, которую он считает «уместнее» в данном случае поддержать).

Отделить одно от другого – сложная методическая задача, которую социологи-полстеры вовсе не склонны решать, а уж их заказчики – тем более – перед ними ставить.

Я мог бы иллюстрировать высказанные положения примерами из текущей практики массовых опросов, проводимых известными опросными фирмами, Но здесь от этого воздержусь, поскольку такие примеры подробно обсуждаются в упомянутой выше работе «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». .

А. Алексеев. 5-7.01.2015

**

 Постскриптум

См. также в СМИ, по следам Круглого стола в ЕУСПб:

- Не верьте рейтингу (РосБалт)

- Эффект зомбоящика: можно ли доверять данным соцопросов? (MR7.ru)

- Корреспондент «Фонтанки» беселут с участницей Круглого стола, социологом Марией Мацкевич (видео)

+++

(6)

Зарубежные аналитики о рейтинге Путина

Автор: Ино.Пресса; "Вашингттон пост" — Дата создания: 02.02.2015— Последние изменение: 02.02.2015

Участники: Ю. Чернецкий; А. Алексеев

18 января 2015 на нашем портале была опубликована статья А. Алексеева «Откуда взялись 85% (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения)». Вряд ли авторы газеты «Вашингтон пост» читали Когиту. Однако их статья практически повторяет нашу аргументацию. А. А.

 Из портала «Ино.пресса»:

2 февраля 2015 г.

Кристофер Уокер, Роберт Орттанг| The Washington Post

КАК В РОССИИ УЛУЧШАЮТ РЕЗУЛЬТАТЫ ПУТИНА В ОПРОСАХ

"Похоже на то, что популярность президента России Владимира Путина не подчиняется законам политической физики. Хотя цена нефти упала ниже 50 долларов за баррель, а экономика России свалилась в штопор, рейтинг Путина парит выше 80% - вроде бы против закона всемирного тяготения. Но эти цифры не нужно принимать за чистую монету", - пишут в статье для The Washington Post Кристофер Уокер и Роберт Орттанг.

Авторы перечисляют список факторов, из-за которых высокий уровень поддержки российского президента не следует воспринимать всерьез: "Во-первых, своей популярности Путин достиг в условиях информационного вакуума. Из-за активно насаждаемого Кремлем неофициального свода цензурных правил обсуждать в СМИ важные проблемы и ставить под сомнение ведомственные решения практически невозможно".

"Во-вторых, в условиях проводимых Путиным политических репрессий лишь самые храбрые и альтруистичные личности бросают вызов его режиму... Рейтинг в 80 с лишним процентов говорит нам лишь о том, что россияне не в состоянии вообразить альтернативу Путину".

"В-третьих, профессионалы с хорошим образованием в огромных количествах уезжают из России... Сливки российского общества голосуют ногами", - продолжают авторы. Ссылаясь на данные Росстата, они указывают, что новый рост эмиграции совпал с возвращением Путина на пост президента, а после аннексии Крыма поток усилился.

Четвертым фактором аномальной популярности Путина Уокер и Орттанг считают его "диверсионную тактику" - умение "отвлекать внимание от углубляющихся экономических проблем страны" неожиданными шагами вроде присоединения Крымского полуострова.

"Чтобы сфабриковать поддержку режима, Кремлю сегодня приходится прилагать куда больше усилий, чем раньше. Обострение пропаганды и усиление репрессий говорят о том, что население России стало принимать Путина с меньшей охотой", - отмечают авторы. При этом можно быть уверенными, что нынешнее руководство России "намерено оставаться у власти вечно", и "рядовые россияне", по их мнению, это тоже осознают.

"Чем больше упоминаний о заоблачных рейтингах Путина, тем больше они превращаются в устоявшееся знание", предостерегают авторы, и тем важнее, с их точки зрения, подходить к этой информации критически. Сейчас же "западные наблюдатели нередко поддаются на уловки и относятся к Путину так, как будто он демократически избранный правитель", о результатах опросов подчас пишут "с оттенком восхищения и благоговения", говорится в статье. Уокер и Орттанг призывают не считать эти результаты, достигнутые при помощи "полицейской дубинки, цензуры и пропаганды", истинной популярностью, чтобы не давать представлению о могуществе Путина необоснованного подкрепления.

** 

См. ранее на Когита.ру:

- Откуда взялись 85%? (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения)

+++

(7)

«Социология в авторитарной стране – это не социология в демократической стране…» (Андрей Зубов)

Автор: А. Зубов; Л. Шлосберг; А. Алексеев — Дата создания: 11.02.2015— Последние изменение: 11.02.2015

Продолжение темы: Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения? Точка зрения: а) Андрея Зубова; б) Льва Шлосберга.

Автору этих строк неоднократно доводилось писать на Когита.ру и на других информационных ресурсах на тему «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». В частности, о рейтигах нынешних российских политиков, например: «Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении»;  «Откуда взялись 85%?»/

Одним из главных аргументов для отказа от безусловного доверия к ответам респондентов на политически острые вопросы выдвигался авторитарный характер современного российского общества, при его дальнейшей сползании в тоталитаризм.

с удовлетворением отмечаю, что эта критическая точка зрения на меру адекватности отображения реальных структурных соотношений и трендов массового сознания в результатах опросов общественного мнения ныне становится все более распространенной, если не общепринятой в политологических анализах.

В частности, об этом уверенно говорят  такие авторитетные социальные аналитики и общественные деятели,  как историк Андрей Зубов, политик и публицист Лев Шлосберг.

А. Алексеев. 11.02.2015

**

АНДРЕЙ ЗУБОВ

 Из передачи «2015» ль 6 февраля» на радио «Эхо Москвы»:

 <…> В. Дымарский― Кремлевский режим пользуется огромной поддержкой.

А.Зубов― Это понятно. Но, что касается поддержки, здесь тоже надо быть немножко аккуратнее. Понимаете, социология в авторитарной стране – это не социология в демократической стране. Особенно в стране авторитарной, да еще с тоталитарной памятью советского прошлого. Когда человека по телефону спрашивают: «За кого вы будете голосовать завтра: за Путина или за Явлинского?», такой человек подумает: «Ну, если я скажу за Явлинского, меня с работы уволят».

К.Ларина― Сейчас уже не так спрашивают, Андрей Борисович. Сейчас просто: «Поддерживает ели вы политику Владимира Путина?»

В.Дымарский― Даже не спрашивают, говорят: вы поддерживаете…

К.Ларина― Я согласна с определением социологии, которая сейчас сама себя пожирает, это уже видно.

А.Зубов― Поэтому с какого-то момента, связанного именно с изменением вопроса, самое главное, с изменением климата в стране, ответы становятся неадекватными, к сожалению. Поэтому никто пусть не пугается 85% поддержки. Все должны помнить, что это люди просто защищают сами себя и свое спокойное завтра, и это уже страшно.  <…>

**

ЛЕВ ШЛОСБЕРГ

Из передачи от 9 февраля 2о15 на радио «Свобода»:

 <…> Михаил Соколов: Я все-таки не вижу обратного движения маятника. 79% опрошенных Левада-центром в той или иной степени говорят, что санкции сказываются на их жизни, в большой, не очень больной, но тем не менее. И 69% предлагают власти продолжать тот же курс. Эти множества, я думаю, пересекаются, значит получается, больше половины за то, чтобы этот курс на войну или, как они говорят, помощь "Русскому миру" в Донбассе продолжался.

Лев Шлосберг: Это не совсем так. Во-первых, достоверная социология может существовать исключительно в свободном обществе, там, где люди не боятся высказать свое мнение. Эти опросы, как правило, проводятся поквартирно, при этом фиксируется место жительства человека. Для тех, кто будет контролировать качество работы интервьюера, спрашивается домашний или мобильный телефон, люди понимают, что их посчитали. Больше половины людей склонны давать так называемый социально желаемый результат. Когда приходят домой к человеку и спрашивают: ты за Путина или против Путина, –  ответ понятен. Очень немногие люди, такие как я, скажут, что никогда не был, не являюсь и не будут.

Михаил Соколов: Потому что вас давно вычислили.

Лев Шлосберг: Да, потому что меня давно вычислили. Как вы понимаете, большинство людей на столь жесткий путь открытого противостояния властям не пойдут.

Кстати говоря, это обычная ситуация для любой страны, политически активная аудитория, и скажем так, общественно чувствительная аудитория отличаются. Поэтому я бы эти цифры не воспринимал, как достоверное измерение общественной температуры. Сейчас намного больше правды на кухнях, чем в опросах общественного мнения. Но при этом хочу сказать, когда задаются вопросы о войне, тот же Левада-центр остающийся одним из немногих, если не единственных профессиональных социологических агентств в России, когда напрямую задаются вопрос: поддерживаете ли вы войну, должна ли Россия участвовать, должна ли Россия направлять войска, большинство людей в той или иной степени градации отвечают, что нет, люди войну не поддерживают. <…>

**

Приложение

Для 6-х Грушинских Чтений на факультете журналистики МГУ

(февраль 2015)

А. Алексеев

 К ВОПРОСУ ОБ АДЕКВАТНОСТИ ОТОБРАЖЕНИЯ РЕАЛЬНЫХ СТРУКТУРНЫХ СООТНОШЕНИЙ И ТРЕНДОВ МАССОВОГО СОЗНАНИЯ В РЕЗУЛЬТАТАХ ОПРОСОВ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ

В январе 2015 в Европейском университете в Санкт-Петербурге состоялся  Круглый стол на тему «Массовые опросы: информация или профанация!». В круглом столе участвовали социологи, политологи, экономисты и журналисты (2). Нижеследующий текст был подготовлен автором для названного Круглого стола и доработан для 6-х Чтений памяти Б.А. Грушина, проходящих в феврале 2015 года на факультете журналистики Московского университета.

Заостренная формулировка названия Круглого стола провоцировала  на полемику вокруг познавательной и / или манипулятивной функции такого распространенного в наши дни действа, как зондаж и мониторинг массового сознания через репрезентативные опросы населения – города, региона, страны. Ясно, что массовые опросы могут быть и информацией и профанацией, в зависимости от поставленной цели и используемых средств (имеются в виду, разумеется,  не только материальные средства).

На всех стадиях такого действа (не обязательно это исследование; вспомним хотя бы мегаопрос на тему о присоединении Крыма от марта 2014 (3)) возможны как намеренные, так и не осознаваемые его субъектом (актором) своего рода «ошибки измерения»: вопросы анкеты (гайда) могут грешить тенденциозностью, неоднозначностью, нерелевантностью «жизненному миру» респодентов. Как замечал один из философов еще XVIII века «...требуется известное развитие для того, чтобы уметь задавать вопросы… так как иначе может получиться ответ, что вопрос никуда не годится». Модель выборки может обеспечивать социально-демографическую репрезентацию генеральной совокупности, но с учетом изрядного количества отказов от участия в опросе и т. п., выборка может оказаться существенно социально-психологически скошенной в пользу расположенных к контакту категорий респондентов.  На этапе собственно опроса вполне вероятны ошибки коммуникации между интервьюерами и опрашиваемыми, вплоть до откровенной фальсификации ответов. На стадии обработки собранных данных возможны ошибки кодирования и (реже) сбои компьютерной техники. Наконец, на стадии  предъявления и обсуждения результатов довольно распространены неопределенность и игнорирование параметров и процедуры опроса, вплоть до полной утраты смысла  (особенно, когда этим занимаются непрофессионалы в области опросной методики и техники).

Как видим, возможностей и поводов для профанации более чем достаточно. И как едва ли не любое общественное действо массовые опросы нередко приобретают  ритуальный и / или имитационный характер..

Но мы предлагаем обратить внимание на другой аспект проблемы массовых опросов. А именно: на МЕРУ АДЕКВАТНОСТИ отображения реальных структурных соотношений и трендов массового сознания в результатах опросов общественного мнения.  Причем речь идет  о действительно не профанирующих, качественных, профессиональных опросах, предпринятых заведомо в познавательных целях и добротными средствами.

Речь, по-видимому, должна идти: а) о принципиальных когнитивных пределах, ОГРАНИЧЕНИЯХ данного метода (свои ограничения есть у всякого исследовательского метода) и б) о когнитивных возможностях обсуждаемого метода в условиях исторически-конкретного общества (политического режима и т. п.).

Этой теме была специально посвящена наша работа «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?», выросшая из цикла публикаций на портале «Когита.ру», а затем опубликованная целиком на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов (4).. Благодаря интернету эта работа общедоступна.

Следует оговорить, что самим этим вопросом: «следует ли так уж доверять...», -  вовсе не ставится под сомнение честность и профессионализм социологов-полстеров  И если мы рассматриваем результаты массового опроса, проведенного компанией с хорошей репутацией, то можем быть в общем и целом уверены, что респонденты отвечали на вопросы именно так, а не иначе, и суммированы (обобщены) их ответы правильно.

Остается, однако, открытым, как мы считаем, фундаментальный вопрос: насколько эти ответы (заявления, утверждения, выбор того или иного варианта ответа) опрошенных  адекватно отражают их (опрошенных) фактическую точку зрения, мнения, настроения (если точка зрения не сформирована). Может, сам вопрос не релевантен кругу интересов и мере информированности респондента? Или, может,  отвечая на вопрос, респондент иногда  лукавит?

Исследователь  фиксирует ответ респондента, но зачастую остается не проясненной (вне поля внимания да и возможностей узнать…) ИСТИННАЯ МОТИВАЦИЯ полученного ответа. Отсюда возникает сомнение в том, что данные проведенного опроса вполне соответствуют действительным общественным настроениям и состоянию массового сознания.

В 2012 г. автору этих строк довелось опубликовать в одном из ведущих социологических журналов дискуссионную статью под названием «Выборы 4 марта: до и после (заметки социолога» (5). В ней, в частности обсуждались электоральные опросы, предшествовавшие очередным президентским выборам 2012 года. Процитирую оттуда:

«…Однако судить по этим данным о действительных электоральных предпочтениях и намерениях российского населения вовсе нельзя.

И не потому, что результаты «нарисованы», подобно тому, как это делают «волшебник» Чуров и его прямые и косвенные подчиненные. А потому, что… сами граждане избегают искренних и определенных ответов на подобные вопросы.

И, думается, правильно делают!

Не следует забывать, что все эти опросы происходят вовсе не в демократическом обществе, а в условиях достаточно авторитарного режима, при котором даже не пойти на митинг «в защиту Путина» чревато неприятностями, а уж воспротивиться избирательной фальсификации грозит увольнением и иными формами преследования.

…Представьте себе реальную ситуацию опроса, например, телефонного… Вам звонит незнакомый человек, представляется социологом, хочет побеседовать на общественные темы (скажем, «поговорить о Ваших оценках текущих событий в стране»; это еще хорошо, если он Вас об этом предупредил). А дальше — спрашивает: за кого Вы намерены голосовать? Это Вам не маркетинг, не невинный житейский сюжет, это — ПОЛИТИКА!

Опрашиваемый не может не понимать, что отвечая на острые политические вопросы, он как бы заполняет «досье на самого себя». А где гарантия, что этот опрос не является фискальным? На той стороне провода известны и ваш домашний телефон, и, возможно, домашний адрес.

Ответ: «Проголосую за Путина!» строго говоря, не более информативен, чем уклонение от ответа, сплошь и рядом — это форма «мягкого», скажем так, отказа отвечать. (Кстати, явное уклонение или даже отказ от ответа… весьма распространены во всех опросах)». (Конец цитаты).

В СМИ сегодня все чаще можно встретить высказывания публицистов  и социальных аналитиков, что рейтинг первого должностного лица государства, выясняемый ведущими опросными фирмами, является «дутым». Нет, он не вздут специально (тем более – бесчестно). Но это - естественный эффект массового предпочтения так называемых «социально-одобряемых» ответов, в особенности на «лобовые» и острые политические вопросы, которые либо применялись еще 20 лет назад (а теперь их нужно повторять в интересах отслеживания динамики), либо общеупотребительны в странах развитой демократии (однако перестают «работать» в современной «путинской» России).

Впрочем, эффект конформности (частным случаем которого является демонстрация лояльности) в массовых опросах является достаточно универсальной социально-психологической закономерностью, окрещенной немецким социологом и политологом Элизабет Ноэль-Нойман «спиралью молчания». В наших же, российских условиях такие эффекты особенно ярко выражены.

С учетом сказанного, вовсе не следует принимать исключительно за «чистую монету» результаты опросов общественного мнения, по крайней мере - на общественно-политические темы. Не потому, что эти результаты так или иначе спровоцированы тенденциозной постановкой вопросов, тем более – не потому, что они грубо подтасованы, А потому что, скажем, в том же рейтинге одобрения деятельности политика могут сочетаться (и наверняка так или иначе присутствуют) как  действительное одобрение (иногда в самом деле чрезвычайно высокое!), так и показное согласие с позицией, которую, как полагает респондент, от него ожидают. (Или, скажем грубее, которую он считает «уместнее» в данном случае поддержать).

Отделить одно от другого – сложная методическая задача, которую социологи-полстеры вовсе не склонны решать, а уж их заказчики – тем более – перед ними ставить.

Я мог бы иллюстрировать высказанные положения примерами из текущей практики массовых опросов, проводимых известными опросными фирмами, Но здесь от этого воздержусь, поскольку такие примеры подробно обсуждаются в упомянутой выше работе «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?» (6). .

 Январь-февраль 2015

 Примечания

 (1) См. Аникина М, Хруль В. В память о Грушине и адекватно продолжая его / Когита.ру. .10.02.2015 -  http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/novosti-sociologii/v-pamyat-o-b-grushine-i-akvatno-prodolzhaya-ego

(2) См. Алексеев А. Массовые опросы: информация или профанация? / Когита.ру.  22.01.2015 - http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/massovye-oprosy-informaciya-ili-profanaciya

(3) См.: Алексеев А. Звездный час или позор российской опросной социологии? / Когита.ру,  30.06.3014 - http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/zvezdnyi-chas-ili-pozor-rossiiskoi-oprosnoi-sociologii

(4)См. на сайте СПАС: http://www.sociologists.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=576:2014-12-09-13-01-55&catid=1:latest-news&Itemid=50

(5)  Социологический журнал, 2012, № 1 (Электронная версия - http://www.isras.ru/files/File/Sociologymagazin/Socmag_01_2012/06_Alekseev.pdf )

(6) Из последних публикаций автора, затрагивающих указанную проблему, см.: Алексеев А. Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1). Рейтинг Путина - при ближайшем рассмотрении / Когита.ру, 7.01.2014 - http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/levada-centr-dekabrskii-opros-2014-1-reiting-putina-2013-pri-blizhaishem-rassmotrenii; Алексеев А. Откуда взялись 85%? (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения) / Когита.ру. 18.01.2015 - http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/otkuda-vzyalis-85-esche-raz-o-tom-sleduet-li-tak-uzh-doveryat-rezultatam-oprosov-obschestvennogo-mneniya . 

+++

(8)

Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов?

Автор: А. Алексеев; Левада-центр; "Зеркало недели" — Дата создания: 27.02.2015 — Последние изменение: 02.03.2015

Участники: Ю. Чернецкмй

Еще и еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения. А. Алексеев.

Начиная с весны 2012 года автор этих строк развивает тему «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». Впервые эта тема прозвучала на Когита.ру  «Страсти вокруг электоральных опросов», потом в «Социологическом журнале» (2012, ,№  1). Во второй половине  2014 г. был опубликован на Когита.ру цикл статей под таким общим заголовком.

Вот названия публикаций этого цикла:

(1) Сираль молчания (сентябрь 2014)

(2) «Правда ли, что 83% россиян поддерживают Путина?» (К. Рогов) (сентябрь 2014)

(3) «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек…» (сентябрь 2014)

(4) «Восемьдесят четыре на шестнадцать…» (Л. Петрановская) (октябрь 2014)

(5) «Путинские ножницы» (А. Илларионов) и «Все не так печально» (Б. Вишневский) (октябрь 2014)

(6) «Не верю и не боюсь» (Е. Иваницкая) (октябрь 2914)

(7) Еще о рейтинге Путина, его структуре и динамике (октябрь 2014)

(8) ейтинг Путина не упал. «Ложная тревога»! (ноябрь 2014)

(9) Особенности национального доверия (ноябрь 2014)

(10) Гордость и стыд за Россию – вчера и сегодня (ноябрь 2014)

Все вместе эти публикации были собраны и опубликованы на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов: http://www.sociologists.spb.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=576:2014-12-09-13-01-55&catid=1:latest-news&Itemid=50

После чего, опять же на Когита ру, автор продолжал эту тему (декабрь-февраль 2016)::

(1) «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». (читайте на сайте СПАС)

(2) Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1) Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении

(3) Ксения Кириллова. Типология россиян, поддерживающих режим Путина (январь 2015)

(4) Откуда взялись 85%? (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения)

(5) Массовые опросы: информация или профанация?

(6) Зарубежные аналитики о рейтинге Путина

(7) «Социология в авторитарной стране – это не социология в демократической стране…» (Андрей Зубов)

Как явствует уже из этих «оглавлений», среди прочего там рассматривался вопрос о  «едва ли не всеобщей» поддержке В. Путина гражданами России, о фантасмагорическом рейтинге первого должностного лица государства, как это будто бы явствует из всероссийских опросов общественного мнения, проводимых в том числе не аффилированными с властью полстерскими фирмами.(например, Левада-центр).

Автор жтих строк предпринимал усилия к тому, чтобы показать, откуда на самом деле взялась фантасмогорическая цифра  народной поддержки Путина (85%)  и как следует корректно интерпретировать данные ответов респондентов на вопрос: «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту президента России?»

В качестве приложения к настоящей публикацими приведем наши краткие тезисы на эту тему, подготовленные для январского (2015) Круглого стола в Европейском университете в СПб, темой которого было: «Массовые опросы: информация или профанация» (отчет об этом мероприятии публиковался на Когита.ру, освещалось оно и в других петербургских СМИ.

Позавчера (25.02.2015) в топ рунетовских новостей вышла очередная «сенсация»: по данным февральского опроса рейтинг Путина еще возрос, по сравнению я январем, пусть на 1 процентный пункт, так что теперь составляет уже 86%! Эта информация широко распространилась даже раньше, чем появилась на сайте Левада-центра, получившего этот результат, в свежем, февральском опросе. Комментарий в большинстве СМИ, как обычно, восторженный: вот какое единство народа и вождя сегодня, когда весь мир «ополчился» против России и т. д., и т. п.

Впору «пятой колонне» прикусить язык. Однако действительный смысл и цену подобным цифрам мы уже не раз обсуждали, и мнение о неадекватности этого показателя действительному положению вещей становится все более распространенным  вреди российских политических и социальных аналитиков.

А вот теперь – и не только российских!  Пока нет в рунете (да, пожалуй, и не будет) информации CNN о квалификации материалов рейтинга Путина видными зарубежными экспертами. Надо сказать, их аргументация практически не отличается от ранее высказанных российскими аналитиками, в том числе автором этих строк.

Вот, судите сами

Из украинской газеты «Зеркало недели»

ПОПУЛЯРНОСТЬ ПУТИНА НА УРОВНЕ 86% СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О СТРАХЕ РОССИЯН ПЕРЕД ВЛАСТЬЮ - CNN

26 февраля в 18:42

Американские эксперты говорят, что любые опросы в России не соответствуют действительности.

Россияне боятся Путина.

Несмотря на продолжение войны против Украины популярность Владимира Путина лишь возросла. Согласно данным опроса "Левада-Центра", 86% россиян одобряют деятельность президента России. Но американские эксперты не согласны с этим показателем.

Как сообщает CNN, в частности, с этими показателями не согласен известный американский биограф и критик путинского режима Бен Джуда, автор книги "Хрупкая Империя: Как россияне полюбили и разлюбили Владимира Путина".

"Эти данные сфабрикованы. Любые опросы могут быть проведены только в демократических странах со свободной прессой. А в стране без свободы СМИ, в которой людей арестовывают за выражение их мыслей, в которой правда скрывается от общественности, а медиа, даже в интернете, контролирует правительство, такие опросы не отражают действительности. Когда людям звонят и спрашивают: "Вы поддерживаете Владимира Путина?" - Ответ будет обязательно: "Да"", - считает Джуда.

Он добавил, что результаты исследования, которое провел "Левада-Центр", свидетельствуют не о том, что россияне поддерживают Путина, а том, что они его боятся.

В это же время, профессор Университета Джорджа Вашингтона Генри Хейл, который специализируется на вопросе российской политики, считает, что цифры отражают отношение россиян к Путину, но не в полной мере.

"Не думаю, что россияне скрывают свои чувства. Но опрос не обязательно отражает глубину этой поддержки", - сказал Хейл.

Он признал, что кремлевская пропагана сильно влияет и искажает общественное мнение, рассказывая о "спасении" Крыма путем его оккупации или борьбе с "фашистами" в Украине.

Вслед за «Зеркалом недели» эту информацию воспроизвели многие украинские СМИ, а также СМИ государств, расположенных на территории бывшего СССР. ТОЛЬКО НЕ российские СМИ!

Что же, совпадение точек зрения экспертов из США и некоторых, независимых российских аналитиков и публицистов довольно выразительно. Только стоит заметить, что не российские «национал-предатели» поют «с чужого голоса»,  а  скорее наоборот. В частности, об этом самом автору этих строк довелось  впервые написать три года назад.

Было бы неправильно  предполагать, что кто-то у кого-то «списал». Просто у кого-то эти «особенности национального доверия»  в современной России прояснились чуть  раньше, а у кого-то – чуть позже

Совпадение взглядов в данном случае можно рассматривать как аргумент в пользу того, что так оно на самом деле и есть..

Теперь приведем табличные данные из последнего пресс-выпуска Левада-центра. Их восприятие, думаем, не составит трудности для не профессионалов.  Обратим внимание лишь на две цифры.

В феврале 2015 г. на вопрос: «ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ?» 86% все х опрошенных ответили, что они эту деятельность одобряют. Вот такой «Одобрям-с»!.

А вот на вопрос: «КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ,  СЕГОДНЯ В ЦЕЛОМ В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ, ИЛИ СТРАНА ДВИЖЕТСЯ ПО НЕВЕРНОМУ ПУТИ?», положительный ответ («дела идут в правильном направлении») дали «только» 55%..

Первый вопрос, в современных условиях, не располагает к негативному ответу: кто-то и в самом деле одбряет, а кто-то «на всякий случай» предпочитает заявить о своем одбрении (ведь гарантии анонимности опроса хоть на самом деле и есть, но респондент может быть в этом не уверен).

А вот  второй вопрос – не столь лобовой и политически острый, как бы более «спокойный», на который можно скорее ответить откровенно. И вот оказывается, что согласных с мнением, что страна сегодня движется в правильном направлении» уже не 86 и не 80%, а всего 55! 29% выбирают ответ: «страна движется по неверному пути» и  27% затрудняются с ответом на этот вопрос.

Как же так: лидера страны, ведущего ее по настоящему (оставим в стороне  вопрос – правильному или неверному) пути «поддерживают» (одобряют его деятельность) 86% россиян, а считают, что это путь «в правильном направлении» - 55%?! Неувязочка получается.

На самом деле, вторая цифра и дает более или менее адекватное представление о масштабах поддержки. первого должностного лица государства. Остальные 45% – либо считают путь, по которому Путин ведет страну неверным (29%)  , либо: а) политически индифферентны или же б)  избегают отвечать определенно даже на такой, не столь «опасный» вопрос (а + б – 17%).

Интересно, что эту же цифру – 55%   - мы встречаем и в данных ответа на вопрос: «НАЗОВИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, 5-6 ПОЛИТИКОВ, ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ, КОТОРЫМ ВЫ БОЛЕЕ ВСЕГО ДОВЕРЯЕТЕ?» (открытый вопрос – респонденты сами называют деятелей, которым они доверяют).

Понятно, что первым, кого приходит в голову инициативно назвать, является Путин (все остальные персоналии далеко от него отстают). Но можно предположить, что называют его в первую очередь те, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ему доверяет. Показатель рейтинга политика, замеренный таким способом, оказывается - 55% (см. таблицу ниже).

Что ж, 55 % - это, конечно, большинство (пока), но никак не «подавляющее» и не «абсолютное», как хотелось бы думать приверженцам путинской внешней и внутренней политики, и как об этом не устает трубить наша отечественная пропаганда.

А. Алексеев. 27.02.2015

**

Пресс-выпуск Левада-центра от 26.02.2015

ФЕВРАЛЬСКИЕ РЕЙТИНГИ ОДОБРЕНИЯ И ДОВЕРИЯ

(здесь дается в сокращении. -А. А.)

Опрос проведен 20 – 23 февраля 2015 года  по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1600 человек в возрасте 18 лет и старше в 134 населенных пунктах 46 регионов страны. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов. Статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%

ДЕЛА В СТРАНЕ ИДУТ СЕГОДНЯ В ЦЕЛОМ В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ, ИЛИ СТРАНА ДВИЖЕТСЯ ПО НЕВЕРНОМУ ПУТИ?

ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ?

* В  2008–2012 гг. вопрос задавался в следующей формулировке: «ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ?»

См. полную динамику, показывающую то, как менялось одобрение/неодобрение россиянами Владимира Путина, начиная с 1999 г., здесь

ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДМИТРИЯ МЕДВЕДЕВА НА ПОСТУ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ?

<…>

** В 2006-2008 гг. вопрос задавался в следующей формулировке: «ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДМИТРИЯ МЕДВЕДЕВА НА ПОСТУ ПЕРВОГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ?»

** В 2009-2012 гг. вопрос задавался в следующей формулировке: «ВЫ В ЦЕЛОМ

ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДМИТРИЯ МЕДВЕДЕВА НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ?»

<…>

ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ?

<…>

ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГУБЕРНАТОРА ВАШЕЙ ОБЛАСТИ? (ПРЕЗИДЕНТА РЕСПУБЛИКИ, в Москве — МЭРА МОСКВЫ)

<…>

ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РОССИИ?

<…>

НАЗОВИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, 5-6 ПОЛИТИКОВ, ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ, КОТОРЫМ ВЫ БОЛЕЕ ВСЕГО ДОВЕРЯЕТЕ?*** (открытый вопрос – респонденты сами называют деятелей, которым они доверяют)

**

<…>

Приложение

 ЗАМЕТКИ К СЕМИНАРУ «МАССОВЫЕ ОПРОСЫ: ИНФОРМАЦИЯ ИЛИ ПРОФАНАЦИЯ?» (ЯНВАРЬ 2015)

 Заостренная формулировка названия семинара провоцирует  на полемику вокруг познавательной и / или манипулятивной функции такого распространенного в наши дни действа, как зондаж и мониторинг массового сознания через репрезентативные опросы населения – города, региона, страны. Ясно, что массовые опросы могут быть и информацией и профанацией, в зависимости от поставленной цели и используемых средств (имеются в виду, разумеется,  не только материальные средства).

На всех стадиях такого действа (не обязательно это исследование; вспомним хотя бы мегаопрос на тему о присоединении Крыма от марта 2014 - См.: Алексеев А. Звездный час или позор российской опросной социологии? / Когита.ру,  30.06.3014) возможны как намеренные, так и не осознаваемые его субъектом (актором) своего рода «ошибки измерения»: вопросы анкеты (гайда) могут грешить тенденциозностью, неоднозначностью, нерелевантностью «жизненному миру» респодентов. Как замечал один из философов еще XVIII века «...требуется известное развитие для того, чтобы уметь задавать вопросы… так как иначе может получиться ответ, что вопрос никуда не годится». Модель выборки может обеспечивать социально-демографическую репрезентацию генеральной совокупности, но с учетом изрядного количества отказов от участия в опросе и т. п., выборка может оказаться существенно социально-психологически скошенной в пользу расположенных к контакту категорий респондентов.  На этапе собственно опроса вполне вероятны ошибки коммуникации между интервьюерами и опрашиваемыми, вплоть до откровенной фальсификации ответов. На стадии обработки собранных данных возможны ошибки кодирования и (реже) сбои компьютерной техники. Наконец, на стадии  предъявления и обсуждения результатов довольно распространены неопределенность и игнорирование параметров и процедуры опроса, вплоть до полной утраты смысла  (особенно, когда этим занимаются непрофессионалы в области опросной методики и техники).

Как видим, возможностей и поводов для профанации более чем достаточно. И как едва ли не любое общественное действо массовые опросы нередко приобретают  ритуальный и / или имитационный характер..

Но мы предлагаем обратить внимание на другой аспект проблемы массовых опросов. А именно: на МЕРУ АДЕКВАТНОСТИ отображения реальных структурных соотношений и трендов массового сознания в результатах опросов общественного мнения, как их (эти опросы) принято называть.  Причем речь идет  о действительно не профанирующих, качественных, профессиональных опросах, предпринятых заведомо в познавательных целях и добротными средствами.

Речь, по-видимому, должна идти: а) о принципиальных когнитивных пределах, ОГРАНИЧЕНИЯХ данного метода (свои ограничения есть у всякого исследовательского метода) и б) о когнитивных возможностях обсуждаемого метода в условиях исторически-конкретного общества (политического режима и т. п.).

Этой теме была специально посвящена наша работа «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?», выросшая из цикла публикаций на портале «Когита.ру», а затем опубликованная целиком на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов.   Благодаря интернету эта работа общедоступна.

Следует оговорить, что самим этим вопросом: «следует ли так уж доверять...», -  вовсе не ставится под сомнение честность и профессионализм социологов-полстеров  И если мы рассматриваем результаты массового опроса, проведенного компанией с хорошей репутацией, то можем быть в общем и целом уверены, что респонденты отвечали на вопросы именно так, а не иначе, и суммированы (обобщены) их ответы правильно.

Остается, однако, открытым, как мы считаем, фундаментальный вопрос: насколько эти ответы (заявления, утверждения, выбор того или иного варианта ответа) опрошенных  адекватно отражают их (опрошенных) фактическую точку зрения, мнения, настроения (если точка зрения не сформирована). Может, сам вопрос не релевантен кругу интересов и мере информированности респондента? Или, может,  отвечая на вопрос, респондент иногда  лукавит?

Исследователь  фиксирует ответ респондента, но зачастую остается не проясненной (вне поля внимания да и возможностей узнать…) ИСТИННАЯ МОТИВАЦИЯ полученного ответа. Отсюда возникает сомнение в том, что данные проведенного опроса вполне соответствуют действительным общественным настроениям и состоянию массового сознания.

В 2012 г. автору этих строк довелось опубликовать в одном из ведущих социологических журналов дискуссионную статью под названием «Выборы 4 марта: до и после (заметки социолога». В ней, в частности обсуждались электоральные опросы, предшествовавшие очередным президентским выборам 2012 года. Процитирую оттуда:

«…Однако судить по этим данным о действительных электоральных предпочтениях и намерениях российского населения вовсе нельзя.

И не потому, что результаты «нарисованы», подобно тому, как это делают «волшебник» Чуров и его прямые и косвенные подчиненные. А потому, что… сами граждане избегают искренних и определенных ответов на подобные вопросы.

И, думается, правильно делают!

Не следует забывать, что все эти опросы происходят вовсе не в демократическом обществе, а в условиях достаточно авторитарного режима, при котором даже не пойти на митинг «в защиту Путина» чревато неприятностями, а уж воспротивиться избирательной фальсификации грозит увольнением и иными формами преследования.

…Представьте себе реальную ситуацию опроса, например, телефонного… Вам звонит незнакомый человек, представляется социологом, хочет побеседовать на общественные темы (скажем, «поговорить о Ваших оценках текущих событий в стране»; это еще хорошо, если он Вас об этом предупредил). А дальше — спрашивает: за кого Вы намерены голосовать? Это Вам не маркетинг, не невинный житейский сюжет, это — ПОЛИТИКА!

Опрашиваемый не может не понимать, что отвечая на острые политические вопросы, он как бы заполняет «досье на самого себя». А где гарантия, что этот опрос не является фискальным? На той стороне провода известны и ваш домашний телефон, и, возможно, домашний адрес.

Ответ: «Проголосую за Путина!» строго говоря, не более информативен, чем уклонение от ответа, сплошь и рядом — это форма «мягкого», скажем так, отказа отвечать. (Кстати, явное уклонение или даже отказ от ответа… весьма распространены во всех опросах)». (Конец цитаты).

В СМИ сегодня все чаще можно встретить высказывания публицистов  и социальных аналитиков, что рейтинг первого должностного лица государства, выясняемый ведущими опросными фирмами, является «дутым». Нет, он не вздут специально (тем более – бесчестно). Но это - естественный эффект массового предпочтения так называемых «социально-одобряемых» ответов, в особенности на «лобовые» и острые политические вопросы, которые либо применялись еще 20 лет назад (а теперь их нужно повторять в интересах отслеживания динамики), либо общеупотребительны в странах развитой демократии (однако перестают «работать» в современной «путинской» России).

Впрочем, эффект конформности (частным случаем которого является демонстрация лояльности) в массовых опросах является достаточно универсальной социально-психологической закономерностью, окрещенной знаменитым немецким социологом и политологом Элизабет Ноэль-Нойман «спиралью молчания». В наших же, российских условиях такие эффекты особенно ярко выражены.

С учетом сказанного, вовсе не следует принимать исключительно за «чистую монету» результаты опросов общественного мнения, по крайней мере - на общественно-политические темы. Не потому, что эти результаты так или иначе спровоцированы тенденциозной постановкой вопросов, тем более – не потому, что они грубо подтасованы, А потому что, скажем, в том же рейтинге одобрения деятельности политика могут сочетаться (и наверняка так или иначе присутствуют) как  действительное одобрение (иногда в самом деле чрезвычайно высокое!), так и показное согласие с позицией, которую, как полагает респондент, от него ожидают. (Или, скажем грубее, которую он считает «уместнее» в данном случае поддержать).

Отделить одно от другого – сложная методическая задача, которую социологи-полстеры вовсе не склонны решать, а уж их заказчики – тем более – перед ними ставить.

Я мог бы иллюстрировать высказанные положения примерами из текущей практики массовых опросов, проводимых известными опросными фирмами, Но здесь от этого воздержусь, поскольку такие примеры подробно обсуждаются в упомянутой выше работе «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения?». .

А. Алексеев. 5-7.01.2015

**

ПОСТСКРИПТУМ

НН – А. Алексееву

…Что касается стабильных 85 % плюс-минус 2-3% ошибки выборки, то я согласен с твоими аргументами о возможной завышенности этой цифры. Но, боюсь, все же не на 30%.   В оценке "правильного пути" есть не только оценка деятельности президента, 55% не может быть точным показателем оценки Путина.  Кроме того, есть много других показателей, которые не так чувствительны, как оценка Путина, но тоже очень высоки.  Например, поддержка аннексии Крыма.

А еще я не верил бы в эти цифры, если бы общение с некоторыми москвичами и даже с моей родственницы живущей в Германии, читающей российский Интернет, не показывали полную идентичность их взглядов с главными пропагандистскими посланиями российского телевидения… (28.02.2015)

А. Алексеев – НН

Касательно пресловутых 85 процентов. Все же те едва не 30 процентов опрошенных, которые заявляют об одобрении деятельности Путина и при этом не соглашаются с мнением, что Россия движется по правильному пути, могут считаться приверженцами Путина - с бо-о-ольшой долей условности.

Сопоставление данных ответа на два эти вопроса, конечно, не может служить  способом точного измерения завышенности так называемого рейтинга, но намекает на масштаб такого завышения

Вообще, стратификация общества по одобрению / неодобрению политики государства не может быть однозначной.  Если 15 процентов, отказывающих Путину в поддержке (по крайней мере, отвечая на вопрос социологов) еще достаточно определенны в своей позиции, то заявляющие о своей лояльности включают в себя и ярых приверженцев режима, и более или мениее одурманенных пропагандой, и просто политически индифферентных, для которых данный вопрос не релевантен.

Вспомним, как рухнул советский режим, притом что за пару лет до этого свыше  95 процентов «поддерживали» партию и правительство.

Вопрос о Крыме – не менее политически заточенный, чем рейтинг Путина. История с российским мегаопросом по Крыму в марте 2014 , в которой отличились ВЦИОМ и ФОМ, Тебе наверняка известна. Я писал об этом на Когите: «Звездный час или позор российской опросной социологии» .

Ну, а личные впечатления от общения с теми или иными россиянами или  русскими за рубежом, понятно, для социолога не аргумент… 28.02.2015

**

А. Алексеев – Л. Ткаченко

…О последних трагических событиях смотрите на Когите http://www.cogita.ru/ . Обратите внимание также на «Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов?», опубликованное еще 27 февраля… 1.02.2015

Лидия Ткаченко – А. Алексееву

…Указанную Вами публикацию  на Когите посмотрела. Всё достойно. Не уставайте  и дальше напоминать  нашим людям, что они не безнадёжны и что  55% ответов на вопросы по существу их лучше  характеризуют, чем показные 86%, во всяком случае - сильно сбавляет градус безнадёжности. .. (1.03.2015)

+++

(9)

Грош цена показателю путинского рейтинга

«86 процентов»

Автор: А. Алексеев — Дата создания: 24.03.2015— Последние изменение: 24.03.2015

«Реалистичное представление о рейтинге Путине и т. п. постепенно, различными путями, входит если еще не в массовое,сознание, то в профессиональное сознание интеллектуалов, аналитиков, политиков…» (А. Алексеев).

На «Эхе Москвы» в будние дни,, как правило, по две передачи «Особое мнение».: после 17 и после 19 час. Эти 35-минутые передачи, по существу, являются спонтанными реакциями разных, более или менее регулярных гостей студии на последние новости, привлекшие общественное внимание, и получившие общественный резонанс. Слушатель может сверить свое отношение, свою трактовку того или иного события с «особым мнением» гостя, с которым он готов согласиться или не согласиться.

Среди таких комментаторов важнейших текущих событий можно встретить диаметральных антагонистов. Вот, например, по четвергам корреспондент «Эха» Каринна Орлова в 17 час. беседует с депутатом Госдумы Дмитрием Гудковым (кажется, последним оппозиционером, удерживающим свой мандат в  российском парламенте), а в 19 час. –  с Сергеем Марковым, известным прокремлевским политологом, директором Института стратегических исследований. 

Передачи с С. Марковым и такими, как он, я обычно внимательно слушаю, чтобы чувствовать «градус» ненависти и лжи официальной пропаганды. .  Ибо на просмотр «информационно-аналитических» передач на федеральных телеканалах времени не трачу, сберегая, между прочим, нервы, хоть и не беспокоюсь за свой ментальный иммунитет.

Не приходится удивляться,, что в этот четверг, 19 марта, речь как с одним, так и с другим гостем шла о состоявшемся накануне, в день «славного» юбилея «воссоединения Крыма с Россией» или «отторжения Крыма от Украины в пользу России» (это уж у кого какое словоупотребление) «грандиозном» (согласно полицейской сводке – порядка 100 тыс участников) митинге в Москве.

Ведущая Каринна Орлова задавала в беседе как с одним, так и с другим гостем один и тот же «наивный» вопрос: почему при таком заоблачном рейтинге Путина (ВЦИОМ, незадолго до этого, декларировал аж  88-процентный рейтинг одобрения деятельности главы государств) , так вот, почему при таком рейтинге  на «пропутинский»  митинг  приходится свозить людей автобусами, с разнарядкой по трудовым коллективам, с «обязалоовкой» для студентов и бюджетников (не говоря уж о чиновниках) , да еще с «утешительным»  (для многих)  вознаграждением 350 руб.

С. Марков , похоже, ожидал такого вопроса и отвечал крайне раздраженно, я бы сказал,  агрессивно, и даже с каким-то «истерическими завыванием», чем-то  напомнившим мне слышанное в послевоенном детстве от шпаны: «Я псих, за себя не отвечаю». Ну, не стану его ни цитировать ни пересказывать, читатель сам может проверить мое впечатление, послушав или почитав расшифровку беседы на сайте «Эха Мосвы».

А вот Д.  Гудкова я слушал с особым, можно сказать, профессиональным сочувствием и интересом, в частности, потому, что сам вот уже полгода специально занимаюсь феноменом невероятно высокого рейтинга первого должностного лица государства российского  в современных условиях. См. в частности: «Следует ли так уж доверять результатам опросов общественно мнения?»; Левада-центр. Декабрьский опрос 2014 (1) Рейтинг Путина – при ближайшем рассмотрении; Откуда взялись 85%? (Еще раз о том, следует ли так уж доверять результатам опросов общественного мнения); Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов?

Разговор Д. Гудкова с К. Орловой начался собсуждени материалов опроса Левада –центра об отношении к трагическому событию – гибели Бориса Немцоваю Цитирую:

«К.Орлова― 26% россиян испытали горе и сочувствие в связи с убийством Бориса Немцова – говорят данные опроса Левада-Центра. А вот у 37% опрошенных это убийство – цитирую – не вызвало никаких особых чувств. Чем объясняются такие цифры? 37% - это много или мало? И, в общем-то, когда 37% людей успели превратиться в социопатов, в зомби, каких-то бесчувственных существ совершенно?

Д.Гудков― Во-первых, в этом нет ничего удивительного. Кстати, я не очень верю в разные цифры, вообще, в социологию последнее время. Но, тем не менее, это не так плохо, как вы думаете, потому что, если бы подобное не дай бог, конечно, случилось с депутатом Госдумы от «Единой России», то я вас уверяю, число безразличных было бы в два раза больше, поэтому это хорошо, что так много людей, которые сопереживают. Если мы посчитаем тех, кто… по-моему, там кто-то разозлился, да? 8% испытывают такие чувства. Кто-то переживает. В сумме это почти 50% людей небезразличных оказалось. Поэтому это очень хорошая цифра с учетом той травли которая была развернута против Немцова, лидеров оппозиции. Я считаю, это очень высокие цифры, и, кстати, власть должна задуматься. Я уже не говорю о том, что почти 100 тысяч вышло на марш памяти. До сих пор люди несут цветы. Кто-нибудь мог себе представит такое с кем-то из публичных политиков, встроенных в систему? Я думаю, что навряд ли.

К.Орлова― А что делать с этими 37%? Это тоже много. Ну 40% – это очень много людей, у которых вообще… Борис Немцов же не умер - он был просто чудовищно, зверски убит в центре Москвы. И даже, если люди не разделяли его политические взгляды, как может не вызывать никакой эмпатии такое убийство вообще? Это что?

Д.Гудков― Я думаю, в любых обществах есть люди безразличные абсолютно ко всему. Второе: я не уверен, что эта цифра верная. Как задавать вопросы. Ну что, у нас 86% поддерживают Путина – вы верите в это? Почему тогда сгоняли за деньги по команде людей на митинг, казалось бы в поддержку, на годовщину Крыма? Это же самая популярная тема согласно социологии. Вы же видели фотографию….

К.Орлова― Я сама там ходила вокруг, я пыталась пройти к мосту…

Д.Гудков― Ну, так и чего? Значит нет никакой социологии, и, мне кажется, нет даже смысла всерьез какие-то цифры обсуждать. Я думаю, на самом деле людей безразличных намного меньше. Просто есть люди, которые ничего не слышали, или слышали не так как мы об этом слышали. То есть здесь причин может быть сколько угодно. Плюс пропаганда которая была и против Немцова. Очень многие люди действительно считают, что он виноват во всех проблемах 90-х, что на самом деле абсолютно не так. Так что я считаю, что это наоборот, хорошая социология для нас, потому что очень много небезразличных оказалось, и количество небезразличных больше, поэтому есть шанс на то, что ситуация будет меняться в дальнейшем.

К.Орлова― Из того же опроса Левады следует, что 44% россиян уверены, что заказчиков убийства Бориса Немцова никогда не найдут. Относитесь ли вы к этом 44%.

Д.Гудков― Политической воли на то, чтобы раскрыть имена именно тех, кто заказал, мы не наблюдаем сегодня. …А 25% согласно той же социологии мечтает о том, чтобы нанести ядерный удар.

К.Орлова― Это другая социология, это был уже ВЦИОМ.

Д.Гудков― Вот я не готов обсуждать всерьез эти цифры. Я не верю больше в социологию…»

Д. Гудков очень скептически отзывается о результатах опросов общественного мнения, и мы с  ним солидарны. Причем не следует думать, что  социологи-полстеры «рисуют» эти данные или подтасовывают цифра. Нет!. Респонденты действительно так отвечают, проблема в том, какие вопросы им задаются, и в каких условиях им приходится на них отвечать. А вопросы – на поверку - едва ли не провокационные: «Одобряете ли Вы деятельность Президента?», а условия такие, что лучше ответить «как надо», во избежание возможных неприятностей.

Судить о действительном соотношении точек зрения на деятельность властей и т. п. по таким вопросам никак нельзя, и даже для измерения рейтинга президента существует множество способов, дающих совсем иные результаты. Но полстеры обычно своих комментариев не дают, а СМИ разносят информацию «приятную» властям и тем самым еще больше подталкивают респондентов к неискренним ответам.

Вот фрагмент из продолжения беседы:

«К.Орлова― Кстати, хороший вопрос: Что будет с Украиной? Вот слова Путина вчера на митинге, на праздничном концерте, посвященном Крыму. Например. Путин сказал, что украинцы и россияне – один народ. Вы, как поняли эти слова? Как то, что между одним народом не должна и не может быть война, или как то, что спасать этот единый народ Владимир Путин может не только на юго-востоке Украины?

Д.Гудков― Ну это же некий такой пиар-трюк. То есть это фраза, которая рассчитана на внутреннее потребление. Не надо никак воспринимать.

К.Орлова― Не понимаю, почему?

Д.Гудков― Красивая, замечательная фраза, которая понравится 86%.

К.Орлова― А почему понравится.

Д.Гудков― Не надо здесь улавливать тайный смысл.

К.Орлова― Да?

Д.Гудков― Конечно.

К.Орлова― Ну а как быть с тем, что в течение всего года пропаганда, телепропаганда объясняла, что украинцы – это все фашисты и разогревала ненависть в россиянах к украинцам?

Д.Гудков― Это все тоже рассчитано на внутреннее потребление. Это не внешняя политика. Это внутренняя политика. Это же позволило консолидировать все-таки в той или иной степени людей вокруг власти? Позволило. Это позволило провести такую компанию против оппозиции? Позволило. Поэтому, к сожалению, вся эта крымская и украинская история – это исключительно методы ведения некой пиар-войны внутри страны. То есть это ничего нашей стране не дает, одни минусы: кризис, международная изоляция, Крым теперь требует денег, что делать с Украиной – непонятно; а если эти люди вернутся – что начнется у нас? Вопросов очень много, но зато высокий рейтинг, который, кстати говоря, не такой уж высокий.

К. Орлова― Вот, кстати говоря, почему вы так считаете?

Д. Гудков― Ну, потому что 86% не бывает. Я скорей всего, другой вывод делаю, и, мне кажется, вы даже меня поддержите.

К. Орлова― Может быть.

Д. Гудков― Вот, когда нам говорят про 86%, я делаю вывод, что 14% людей отвечают честно и не боятся отвечать правду.

К. Орлова― Это я с вами согласна.

Д. Гудков― Из 86%, как опять-таки мы знаем по данным социологов, треть отвечает неправду.

К. Орлова― Я думаю, что даже больше, чем треть.

Д. Гудков― Ну, минимум треть отвечает не так, как думает. Соответственно, вам звонят домой и спрашивают: «Поддерживаете Путина или нет?» Тут еще надо добавить: «А то сейчас мы придем».

К. Орлова― Ну, конечно.

Д. Гудков― Допустим, даже у Путина 55%, даже 60%, во что я тоже не очень верю. Это очень много, это очень высокий уровень поддержки. О чем нам эти цифры говорят – 50%? Вот прочитайте книжку Гайдара «Гибель империи» внимательно. Там как раз есть цифры по поводу уровня поддержки Горбачева в 88-м и 89-м году. В 88-м году у Горбачева было 55%. В 89-м – 52%, а в 90-м мы знаем, что со страной произошло, и с Горбачевым, и в 91-м и так далее. Поэтому все эти рейтинги ни о чем не говорят. Они всего лишь уровень одобрения картинки с телевизора или как угодно. Поэтому у власти очень пассивный избиратель. Даже мы это видели по вчерашнему митингу, который прошел в канун годовщины…».

Итак, согласно Д. Гудкову,   «из 86%, как мы знаем по данным социологов, треть отвечает неправду». Политик сообщает об этом, как о факте общеизвестном. Между тем, мы должны признаться, что нам неизвестны такие данные, кроме… результатов нашего собственного вторичного анализа данных Левада-центра.

Вот большая цитата из нашей, уже упоминавшейся работы: Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов?:

«…В феврале 2015 г. на вопрос: «ВЫ В ЦЕЛОМ ОДОБРЯЕТЕ ИЛИ НЕ ОДОБРЯЕТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА ПУТИНА НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ?» 86% все х опрошенных ответили, что они эту деятельность одобряют. Вот такой «Одобрям-с»!.

А вот на вопрос: «КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ,   ДЕЛА В   СТРАНЕ СЕГОДНЯ В ЦЕЛОМ ИДУТ  В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ, ИЛИ СТРАНА ДВИЖЕТСЯ ПО НЕВЕРНОМУ ПУТИ?», положительный ответ («дела идут в правильном направлении») дали «только» 55%..

Первый вопрос, в современных условиях, не располагает к негативному ответу: кто-то и в самом деле одобряет, а кто-то «на всякий случай» предпочитает заявить о своем одобрении (ведь гарантии анонимности опроса хоть на самом деле и есть, но респонодент может быть в этом не уверен).

А вот  второй вопрос – не столь лобовой и политически острый, как бы более «спокойный», на который можно скорее ответить откровенно. И вот оказывается, что согласных с мнением, что страна сегодня движется в правильном направлении» уже не 86 и не 80%, а всего 55! 29% выбирают ответ: «страна движется по неверному пути» и  27% затрудняются с ответом на этот вопрос.

Как же так: лидера страны, ведущего ее по настоящему (оставим в стороне  вопрос – правильному или неверному) пути «поддерживают» (одобряют его деятельность) 86% россиян, а считают, что это путь «в правильном направлении» - 55%?! Неувязочка получается.

На самом деле, вторая цифра и дает более или менее адекватное представление о масштабах поддержки. первого должностного лица государства. Остальные 45% – либо считают путь, по которому Путин ведет страну неверным (29%)  , либо: а) политически индифферентны или же б)  избегают отвечать определенно даже на такой, не столь «опасный» вопрос (а + б = 17%).

Интересно, что эту же цифру – 55%   - мы встречаем и в данных ответа на вопрос: «НАЗОВИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, 5-6 ПОЛИТИКОВ, ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ, КОТОРЫМ ВЫ БОЛЕЕ ВСЕГО ДОВЕРЯЕТЕ?» (открытый вопрос – респонденты сами называют деятелей, которым они доверяют).

Понятно, что первым, кого приходит в голову инициативно назвать, является Путин (все остальные персоналии далеко от него отстают). Но можно предположить, что называют его в первую очередь те, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ему доверяет. Показатель рейтинга политика, замеренный таким способом, оказывается - 55% (см. таблицу ниже).

Что ж, 55 % - это, конечно, большинство (пока), но никак не «подавляющее» и не «абсолютное», как хотелось бы думать приверженцам путинской внешней и внутренней политики, и как об этом не устает трубить наша отечественная пропаганда.

И еще:

«Касательно пресловутых 85 процентов. Все же те едва не 30 процентов опрошенных, которые заявляют об одобрении деятельности Путина и при этом не соглашаются с мнением, что Россия движется по правильному пути, могут считаться приверженцами Путина - с бо-о-ольшой долей условности.

Сопоставление данных ответа на два эти вопроса, конечно, не может служить  способом точного измерения завышенности так называемого рейтинга, но намекает на масштаб такого завышения.

Вообще, стратификация общества по одобрению / неодобрению политики государства не может быть однозначной.  Если 15 процентов, отказывающих Путину в поддержке (по крайней мере, отвечая на вопрос социологов) еще достаточно определенны в своей позиции, то заявляющие о своей лояльности включают в себя и ярых приверженцев режима, и более или мениее одурманенных пропагандой, и просто политически индифферентных, для которых данный вопрос не релевантен.

Вспомним, как рухнул советский режим, притом что за пару лет до этого свыше  95 процентов «поддерживали» партию и правительство.

Вопрос о Крыме – не менее политически заточенный, чем рейтинг Путина. История с российским мегаопросом по Крыму в марте 2014 , в которой отличились ВЦИОМ и ФОМ, Тебе наверняка известна. Я писал об этом на Когите: «Звездный час или позор российской опросной социологии» …»

Как видим, Д. Гудков называет ту же цифру мало-мальски реальной поддержки В. Путина – 55 процентов (в отличие от мифических 86), т. е. ту самую цифру, что вычислена нами на основании сопоставления данных ответа на несколько разных вопросов, задававшихся Левада-центром, иначе говоря – на основании комплексного анализа.

Вряд ли Дмитрий Гудков открывал нашу Когиту. Но, как видно, реалистичное представление о рейтинге Путине и т. п. постепенно, различными путями,  входит если еще не в массовое,сознание, то в профессиональное  сознание интеллектуалов, аналитиков, политиков. Цена показателю «86 процентов» - грош.

А. Алексеев 24.03.2015.

+++

(10)

+

В. Шляпентох. Изучение общественного мнения в России

в прошлом веке и в нынешнем

Автор: В. Шляпентох — Дата создания: 29.03.2015— Последние изменение: 29.03.2015

Участники: А. Алексеев

Статья одного из первопроходцев и основателей советской / российской социологии и изучения общественного мнения в России Владимира Эммануиловича Шляпентоха.

 Владимир Шляпентох

ИЗУЧЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ В 60-Е ГОДЫ И В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

После присоединения Крыма к России в 2014 году рейтинг президента Путина поднялся до небывалых высот - 85 процентов и оставался таким на протяжении целого года, не реагируя на негативные процессы в стране. Фактически этот уровень одобрения лидера является почти беспрецедентным в российской истории. Если бы опросные фирмы сушествовали в 1936, рейтинг товарища Сталина был бы не существенно выше. В конце концов нет принципиальной разницы между 85 и 99 процентами.

Российские и западные эксперты почти единодушно объясняли Путинский рейтинг взрывом искреннего патриотизма русских, благодарных президенту за то ,что «он поднял их с колен». Значение этого рейтинга далеко выходит за пределы внутренней политической жизни России.Такой рейтинг свидетельствует как для русских, так и для мировой общественности, что страна полностью одобряет внешнеполитический курс президента, и не только его войну с Украиной, но и то, что намного важнее - его курс на жесткую конфронтацию с Западам, особенно с США. Этот курс не исключает превращение восстановленной холодной войны в горячую - равно как и идеологию президента , что Запад преследует задачу уничтожения России.

85 процентов породили обширную полемику как в России так и на Западе, пожалуй намного более горячую, чем пресловутые 99 процентов. Я хочу внести свой вклад в дисскуссию о 85 процентах, используя опыт изучения общественного мнения в СССР в 1960-1970- годы.

Судьба была милостива ко мне, позволив принять участие в создании эмпирической социологии в СССР и в организации первых исследований общественного мнения, которые тогда в СССР были важнейшей частью рождавшейся социологии. Это были для нас, молодых ученых, действительно пьянящие дни полные восторга от ощущения того, что мы, начавшие впервые изучать общественное мнение в тоталитарном обшестве, будем способствовать его, пусть медленному, но преобразованию в общество либерального социализма или социализма с человеческим лицом. Мы полагали тогда, что наши исследования выявят недовольство советских людей многими сторонами жизни их общества. Мы надеялись, что результаты этих опросов заставят руководство страны, для их собственной пользы, согласиться с нами, и что регулярное изучение общественного мнения жизненно необходимо государству для укрепления его авторитета и мощи, для решения как внутренних, так и внешних политических проблем.

Энтузиазм первых исследователей общественного мнения и массы молодых людей, жаждавших участвовать в великом проекте либерализации общества с помощью социологии, был глубоко альтруистичным. Они присоединялись к нам, руководителям первых подразделений, изучавших общественное мнение, теряя материально много, оставляя свою хорошо оплаченную работу. К нам в Академгородок Новосибирска приезжали молодые люди из разных мест, даже из Ленинграда, без всяких надежд на жилье только для того, чтобы приобщиться к нашему проекту по изучению аудитории центральных газет. А какие замечательные ребята вошли в команду Бориса Грушина. Их увлеченность общественным мнением, их почти религиозная преданность их руководителю была безмерна и сохранилась до конца их жизни.

О том, что контраст с положением дел в современных российских исследованиях общественного мнения, которые меркантилизированы как бы до предела и говорить много не следует. Российская публика это знает и эта меркантилизация в немалой степени стоит за презрением многих русских к опросам общественного мнения, о котором мы еще поговорим.

Наши трудности в изучении общественного мнения

Приступив к нашему делу, мы осознавали, что его будет нелегко осуществлять в тоталитарном обществе. Прежде всего мы естественно столкнулись с враждебностью партийного и государственного аппарата среднего уровня, особенно в провинции. Некоторые подозревали нас в сборе информации, которая может нанести ушерб их положению в социальной иерархии. Мы могли преодолеть сопровтивление аппарата только потому, что высшее руководство страны осторожно, со многими оговорками, поддержало социологию, как и некоторые другие либеральные тенденции в науке и культуре, демонстрируя этим свое отречение от многих элементов сталинского наследия (насколько противоположна позиция Путинского руковдства в этом отношении не только по сравнению с Хрущевым, но даже и с Брежневым).

Наша чрезмерная вера в методологию

Не меньшим препятствием для наших исследований был не только партаппарат, но и само российское население - объект наших исследований. Это правда, что мы верили в то, что общественное мнение в стране существует - это как вещь в себе - даже до проведения опросов некоторые авторы до сих пор считают, что общественное мнение обретает жизнь, превращается в вещь для себя только при проведении опросов или выборов. Наше задача состояла в том,  чтобы извлечь подлинные мнения людей на поверхность. Мы отдавали себе отчет, в том что в условиях страха и постоянного давления пропаганды люди будут склонны к ответам, которые соответствуют официальной идеологии или к тому, что позднее стали называть desirable values. Однако, сознавая сложности проблемы изучения общественного мнения в тоталитарном обществе (Борис Грушин больше других акцентировал наше внимание на этой проблеме), мы были оптимистичны и верили в то, что используя научные методы сбора информации и ее анализа, мы сумеем перехитрить тоталитарное государство и выявить, что советские люди действительно думают и чувствуют. Наши первые исследования общественного мнения совпали с появлением компьютеров в СССР. Компьютеры, как и все естественные науки (математика и физика в первую очередь), сразу стали нашими союзниками как в приобретении доверия публики, так и в борьбе с партийным аппаратом. И, конечно, все либеральные силы в стране сочли необходимым поддерживать нас. Новый Мир как иЛитературная Газета печатали статьи, горячо поддерживающие социологию и опросы общественного мнения. То же самое делали Союз писателей и Союз кинематографистов. Любопытно, что современные исследования общественного мнения и соответствующие фирмы лишены всякой поддержки академической науки или каких-либо других общественных сил. ВЦИОМ, Возглавляемый Юрием Левадой, в начале 2000-х гг еще мог претендовать на известную поддержку либеральных сил, Однако  2003 г. этот Центр   был фактически ликвидирован Путиным, и на его месте возникла принципиально иная, прокремлевская структура, под тем де названием. Люди же, работавшие в прежнем ВЦИОМе,  создали новую органихацию, ныне известную как Левада-центр.

Компьютеры немало способствовали формированию иллюзий о всемогуществе науки в борьбе за выявление "подлинного" общественного мнения советского общества - нашей «синей птицы» в те годы.

Неудивительно, что мы все были поглощены изучением зарубежной методологии и разработкой методов сбора информации в тоталитарном обществе, о которых наши коллеги на Западе, включая великого Гэллапа, не имели ни малейшего понятия. Борис Грушин публикует свои знаменитые "47 пятниц", в которых описываются сотни новых методик для выяснения общественного мнения. Владимир Ядов публикует первый советский учебник о методологии социологичеких исследований. Я публикую, в свою очередь, специальные книги о выборке и достоверности социлогической информации.

Мы применяли разные типы выборки, сравнивали результаты выборочных исследований, базирующихся на интервью, с результатами почтовых опросов. Мы сравнивали результаты опросов по месту жительства с опросами по месту работы, с опросами, осуществляемыми интервьюирами с разными демографическими характеристиками. Мы сравнивали результаты опросов с разными анкетами (или планами интервью) отличающихся друг от друга порядком расположения вопросов, их формулировками , долей открытых и закрытых вопросов, наличием или отсутствием демографических вопросов (пол, возраст, уровень образования), которые, с точки зрения некоторых опрошенных, могли быть использованы властями для идентификации подозрительного респондента.

Мы разработали массу методик, которые избегали прямых вопросов на проблемы с политической окраской. Мы активно использовали вопросы о том, какие писатели и какие фильмы нравятся людям, что в условиях известной диверсификации в литературной жизни, а также в мире кино, позволяло нам восстановить взгляды наших респондентов. Мы часто спрашивали не об их собственных мнениях, а о том ,что думают "другие", что также, как мы думали, должно было как-то ослабить влияние тоталитарного государства на ответы респондентов.

Нам казалось, что мы хорошо вооружены для битвы за "подлинное" общественное мнение. Мы все глубоко ошибались. Мы потерпели почти полное поражение,

Масштабы наших исследований

За два десятилетия (1960-е и 1970-е годы) мы провели массу исследований общественного мнения. Грушин в начале 1969 года изучал мнения молодежи и потом в конце десятилетия общественное мнение типичного индустриального города –Таганрога. Мои исследования центральных газет: Известия, Правда, Труд, Литературная Газета, - в 1960-1970-е годы охватили примерно50 миллионов самой активной и образованной части населения страны и давали нам возможности выяснить, как нам казалось, политические взгляды советских людей. Много других исследований проводилось также и в разных районах страны.

Продолжающийся теоретический спор о сущности общественного мнения

В то время, как мы разворачивали наши исследования общественного мнения, наши идеологические оппонентов, главным образом официальные философы( Федор Константинов, Чесноков) продолжали доказывать их бесполезность. Мы, конечно, высмеивали их как обскурантов, любителей бессмысленных абстрактных схем, оторванных от жизни, как любителей цитат. Между тем, их возражения против наших исследований не были такими абсурдными, как нам тогда казалось. Они отрицали сушествование в советском обществе общественного мнения как самостоятельного от пропаганды. В таком обществе, где нет альтернативной идеологии, люди могут высказывать только мнения, внушенные им пропагандой. По сути, советские люди в опросах социологов отвечают им то, что предусматривают решения партии и правительства и которые, в свою очередь, базируются на марксистской теории. Поэтому, твердили они, общественное мнение в СССР, придуманное Грушиным и его друзьями, это миф. Неудивительно, утверждали идеологические ихтиозавры, как мы их называли, партия и без социологических опросов знает, что думают и чувствуют советские люди. Это доказывает, с их точки зрения, что результаты выборов в разные советы всегда находятся на уровне 99 процентов. Эта цифра была столь же популярна в советские время как и 85 процентов в Путинское время. Те, кто выражал публично сомнения в 99 процентах, рассматривались как враги народа, точно так же, как скептики в отношении 85 считаются не патриотами и американскими агентами. Александр Зиновьев писал как были разъярены советские лидеры, когда социологи, которым они разрешили провести опрос их популярности, сообщили, что их деятельность одобрило 130 процентов советских людей, в то время как они ожидали 150 процентов.

Как выглядят аргументы наших противников сегодня в путинской России

Теперь. полвека спустя, аргументы идеологических монстров, какими они нам казались тогда, не выглядят столь абсурдно. Оказывается, что они в каком-то смысле понимали природу тоталитарного государства и его влияние на сознание его граждан гораздо лучше, чем мы. По сути, они оказались согласными с Оруэллом, о котором они, как и мы, вряд «ли имели какое-то понятие в те времена. (Я впервые прочитал «1984» в 1962 году). Они, по сути, согласились с великим открытием английского автора о том, что в любой иерархической организации, особенно тоталитарной, тем, кто находятся внутри, нет другого выхода, как подчинить свое сознание, ради выживания, указаниям высшего начальника - Большого Брата. Наши идеологические противники поняли то, что всегда понимали советские руководители, начиная с Ленина, что без серьезной оппозиции и реального выбора между различными политическими силами реальное, независимое от власти, общественное мнение невозможно.

Каковы были финальные результаты нашего изучения общественного мнения?

Накануне Перестройки, мы по сути объявили "urbi et orbi", что советский народ поддерживает советскую идеологию и основные ее догмы. Народ верил, что коммунистическая партия имеет полное право быть монопольной политической силой в стране, что обществу не нужна оппозиция. Большинство разделяло самые нелепые догмы пропаганды о советской демократии, как подлинной демократии по сравнению с буржуазной или о превосходстве жизненного уровня в СССР по сравнению с Западом. Советское вторжение в Чехословакию в 1968 году было полностью поддержано абсолютным большинством советских людей. Официальное объяснение советского вторжения, как необходимое из-за реваншинсткой политики немецкого империализма, было проглочено населением так же, как сегодня роль США в событиях на Украине.

Накануне Перестройки стало очевидным, что сознание большинства россиян полностью контролируется Кремлем и что социологи во многих случаях ошибочно верили, что они изучают общественное мнение, и оно оказалось для них недоступным потому, что его нет, равно как средневековые алхимики искали несушествующий философский камень.

Нулевая прогностическая ценность результатов наших исследований

В целом наши исследования накануне Перестройки свидетельствовали о полной лояльности населения советской системе, ее идеологии и ее руководству. Наши данные оказались плохим предсказателем того, что произойдет через несколько лет. Горбачев и его команда почти мгновенно уничтожили советскую систему, не встретив сопротивления не только масс, но и партаппарата, партии и КГБ

Наши успехи в социологических исследованиях там, где власти позволяли выбор

Однако, не все добытые нами данные, оказались лишенными ценности. Представляют  интерес материалы наших исследований взглядов либеральной интеллигенции. Мы сумели этого добиться потому, что она читала Литературную Газету. Дело в том, что эта газета поддерживалась Кремлем и это был общеизвестный факт. Партийное руководство после Сталина, в той или иной степени, противоречивым образом поддерживала либеральные тенденции в стране, в науке (появление социологии и экономико-математических методов, как и вся Оттепель тому пример). Существуют в современной России разные мнения о том, являются ли такие либеральные органы в СМИ как радио Эхо Москвы, Дождь или Новая Газета "проектами Кремля" или нет. Однако в глазах большинства населения, даже либералов, они являются в основном орудием оппозиции, Сегодня россияне, особенно в провинции, не спешат сообщать публично, что они слушают регулярно Эхо Москвы или покупают Новую Газету, или, упаси бог, являются ее подписчиками. Между тем, в 1960-е, когда мы проводили опросы подписчиков и читателей ЛГ, советские люди с гордостью сообщали, что они являются читателями этой газеты или даже журнала Новый Мир, откровенного проводника либеральных идей. В этих условиях читатели ЛГ, число которых в начале 60-х годов было более 10 миллионов, были готовы выбирать либеральные альтернативы в наших вопросах. Наши респонденты из ЛГ поддерживали либерализацию экономики, поощрения творческого подхода во всех сферах социальной жизни, что было прямым вызовом бюрократии, даже такую меру, как создание Службы знакомств, что было прямым вызовом официальной морали. Более того, читатели ЛГ не боялись поддерживать такого критикуемого поэта, как Евгений Евтушенко и даже Солженицына в период, когда критиковался "Один День Ивана Денисовича", но только пока он не был выслан из страны. Наши данные явно свидетельствовали о том, что значительная часть советской интеллигенции поддерживает либерализацию общества, что подтвердило ее активное участие в Перестройке. Однако в то же самое время обнаружилось, что и ее сознание тоже находится под сильным влиянием все той же пропаганды и многие ее клише крепко засели в мозгах самых видных либералов. Андрей Дмитриевич Сахаров выражал, например, большую озабоченность единством мирового коммунистического движения (хотя, возможно, также из тактических соображений).

Другие наши удачи, там,  где государство было нейтрально.

Мы преуспели в изучении тех сфер социальной жизни, где государство было почти идеологически нейтрально или даже заинтересовано в знании того, что советские люди действительно думают и где, и это главное, респонденты имели реальный выбор. Одним из самых замечательных исследований, по сути, в сфере общественного мнения было осуществлено моим дорогим другом Владимиром Шубкиным в 1960-е годы. Шубкин выяснял мнения школьников о различных профессиях. Хотя результаты не были идеологически вполне корректны - большинство школьников отвергло догму о руководящей роли рабочего класса в советском обществе и отказалось после школы становиться рабочими, предпочитая различные интеллигентские профессии. Однако, государство в данном случае предпочло прагматические результаты исследования – оно нуждалось в реальных данных для оптимального распределения молодежи между различными отраслями народного хозяйства. Шубкинские респонденты, несмотря на их молодость, это прекрасно понимали и отвечали об их профессиональных предпочтениях.

Столь же идеологически нейтрально было государство в отношении опросов, в которых выяснялось мнение людей о причинах, по которым они меняют место работы и место жительства.

Главные уроки советского прошлого - несовместимость автариторизма и изучения общественного мнения

Дальнейшие события после начала Перестройки только подтвердили тот анализ наших исследований общественного мнения 1960-70-х гг., когда советская система стала рушиться и ослабела монополия государства наСМИ, появились конкурирующие политичесские силы и конкурирующие социальные программы, возникла возможность вперые в истории России выяснить реальное общественное мнение, так как впервые вознкли условия выбора политических предпочтений. Тогда социологи поспешили создать почти независимые подразделения для изучения того, что они никогда не могли изучать всерьез раньше. В 1987-88 гг.  Заславская и Грушин создают ВЦИОМ, который впоследствии возглавил Левада. В это же время Грушин создает первую частную фирму VOX populi. Появляются и другие фирмы, изучающие общественное мнение. Впервые в истории России, полстеры могли выяснять реальное мнение людей о политиках, возможность, которая скоро у них исчезла. Расстрел парламента в 1993-м  означал конец демократических процессов и подлинного изучения общественного мнения в России, хотя некоторые элементы политической борьбы сохраняются до 2000 года. Либералы, короткое время находившиеся у власти, не были озабочены созданием условий для настоящего выбора политических альтернатив ни в выборах, ни в опросах.

Поразительно совпадающие результаты всех фирм по изучению общественного мнения суть свидетельство не подлинной лояльности к режиму, в противовес другим альтернативам, а  мощи политической машины Путина и об эффективности его монополии на СМИ. Эти 85 процентов и родственные им цифры являются прежде всего результатом эффективности ТВ, которое по интенсивности лжи и грубой фальсификации намного превосходит ТВ прежнего периода. Именно с помощью ТВ режим искоренил всякую возможность выбора как в опросах, так и в выборах. В немалой степени 85 процентов надо приписать и атмосфере преследований в разных формах – от убийства политических противников до характеристики всех несогласных с Кремлем как антипатриотов, пятой колонны и агентов Америки. Если можно предполагат, ч конформистское большинство действительно "верит" в пропагандистские клише:Путин - замечательный президент, то немалое число россиян делает то же самое из страха.

Безразличие современных русских полстеров к методологии

В противоположность советским полстерам, нынешние российские полстеры совершенно равнодушны к методологии своих исследований.Прошли те времена, когда социологи и полстеры были поглощены стремлением усовершенствовать свои методы сбора и анализа информации. Сегодня российские полстеры уверены, что они получат 85 процентов или цифры близкие к 85 процентам. Глубоко антидемократическая система гарантирует им эти данные. Не нужно для этого вникать в новейшие американские методологичекие исследования о телефонных интервью, не нужно им выяснять как условия интервью влияют на его результаты. Прошли времена, когда социологи и полстеры собирались вместе, чтобы страстно обсуждать свои методики, как это было в 60-е годы в эстонском городе Тарту, по приглашению великого энтузиаста методологии Юло Вооглайда. Поразительно,что на недавнем собрании полстеров в январе 2015 в Петербурге все, за исключением Андрея Алексеева, известного социолога (теперь на пенсии) даже не упомянули влияние СМИ на результаты своих опросов. Большинство вело себя так же конформистски, как и их респонденты. Никто из них не хотел даже косвенно анализировать влияние политического климата в обществе на опросы.

Отношение общества к изучению общественного мнения тогда и теперь

Социология и полстеры пользовались буквально восторженной поддержкой интеллигенции и всего общества в 60-е и 70-е годы. Даже аппаратчики, относившиеся к нам по сути враждебно, демонстрировали нам свое уважение. Редакторы всех центральных газет спешили удовлетворить любые наши просьбы, ибо они видели в нас выразителей настроения интеллигенции и будущего страны. Имя Гэллапа было овеяно легендой не только для нас, но даже для партийных чиновников. Каждый раз упоминание этого имени разрешало все мои конфликты с руководством "Правды".

Нас горячо поддерживалаАкадемия наук, особенно математики, физики и специалисты по компьютерам. Писатели и кинодеятели, артисты и художники были нашими горячими почитателями. Союз писателей и Союз кинематографистов постоянно приглашали нас к себе с лекциями. Все либеральные издания активно поддерживали нас. Твардовский был одним из тех либеральных лидеров, который не раз использовал "Новый Мир" для поддержки социологов, в частности Бориса Грушина. Неудивительно, что с таким престижем виднейшие социологи, такие как Татяна Заславская, Борис Грушин, Юрий Левада оказались в авангарде демократического движения, которое смело советскую систему. Никто не удивился, когда все трое были приглашены Ельциным в его президентский совет.

И посмотрите насколько иная ситуация сейчас. Значительная часть общества презирает то, что делают сейчас фирмы, изучающие общественное мнение. Многие в ярости видят в них коррумпированных слуг режима и не верят пресловутым 85 процентам, как реальному измерителю глубинного отношения населения к режиму. Ведущие журналисты страны, такие как Юлия Калинина из Московского Комсомольца и из Аргументов и Фактов издеваются над 85 процентами ивысмеивают телефонные опросы , а Еженедельник The New Times публично обвинил ВЦИОМ и его директора Валерия Федорова  в коррупции, что привело к судебной тяжбе, само по себе позорного дела для всей отрасли.

Отношение Кремля к изучению общественного мнения

Отношение руководителей послесталинского Кремля к социологии было весьма удивительно. С одной стороны, они терпели социологию, ибо этим хотели продемонстрировать свою поддержку модернизации и даже известной демократизации системы, с другой стороны - Брежнев и другие лидеры игнорировали материалы наших исследований. Для своей легитимации они явно не нуждались в них. Их легитимация основывалась на социалистической идеологии с примесью русского шовинизма, которая не подвергалась сомнению как внутри страны, так и за ее пределами, а также равно на руководящей роли коммунистической партии и ее механизмах правления, которые тоже были приpyfys законными даже западными руководителями, легко и без смушения использовавшими термин «генеральный секретарь» как вполне законную должность.

Другое дело - Путин и его окружение. Они открыли в опросах об общественном мнении неожиданно для себя инструмент, который позволил им существенно смягчить отрицательный характер бесчестных выборов президента, на которых русские не имели реального выбора, ибо серьезные альтернативные кандидаты либо не допускались к выборам, либо были полностью лишены доступа к телевидению. Теперь 85 процентов создало ощущение и в России и даже на Западе, что Путин законный руководитель страны. Поэтому, естественно, что основные фирмы по изучению общественного мнения такие, как ФОМ и ВЦИОМ, превратились в важную часть государственного аппарата, а их руководители частыми посетителями Кремля. Дело дошло до того, что директор ВЦИОМа Валерий Федоров получил медаль от Путина с благодарностью за хорошую работу, акт неслыханный в демократическом обществе. До Перестройки ни один советский социолог не приглашался на встречу с руководителями страны, дальше аппаратчиков среднего уровня они никого не видели в ЦК партии. Таким образом, нынешние исследователи обшественного мнения превратились в орудие тех, кто пытается отрицать глубоко антидемократический характер общества, построенного Путиным

Заключение

Данные, которые теперь получают фирмы, претендующие на изучение общественного мнения, когда идет речь о проблемах политического значения, никакого отношения к общественному мнению не имеют. В обществе, где люди не имеют реального выбора, там где альтернативы ответов реально отсутствуют, изучение общественного мнения невозможно, как было в 60-е годы при советской власти. Знаментые 85 процентов представляют собой некоторую сложную сумму неправдивых ответов и, главное, ответов людей, проходящих постоянное промывание мозгов государственными СМИ и стремящихся только к тому, чтобы быть вместе с властью, чтобы сердечно любить ее для душевного комфорта, а также ради личной безопасности.  Никакой прогностической ценности 85 процентов не имеют, ибо они почти мгновенно исчезнут при появлении реальной оппозиции и тем более при исчезновения Путина из Кремля.

См. также на сайте Санкт-Петербургской ассоциации социологов

**

Приложение

А. Алексеев – В. Шляпентоху

<…> Спасибо за присланный текст  «Изучение общественного мнения в 60-е годы и в настоящее время». Твоя филиппика в адрес современных способов измерения рейтинга главы жестко авторитарного государства в целом справедлива, и, понятно, весьма авиторитетна. Она должна прозвучать в России, по крайней мере – внутри социологического сообщества

Твоя статья, как я предполагаю, будет помещена на сайте Санкт-Петербургской Ассоциации слциологов, а затем и на Когите.

Ты просишь комментариев к твоей статье. Мои замечания:

1. Вопрос «Одобряете ли Вы деятельность президента?» задавался, по крайней мере Левада-центром (тогда еще – ВЦИОМ) , аж с начала 90-х гг. После он воспроизводился четверть века (!!) и постольку ценен – но только В ДИНАМИКЕ. Беда в том, что даже Левада-центр (что уж говорить о ВЦИОМе. «достигшем» недавно «88 процентов») избегает адекватной интерпретации этого показателя (хоть по другим темам в своих выступлениях в СМИ Л. Гудков, А. Левинсон и другие «левадовцы» не церемонятся и комментруют свои результаты честно и остро).

2.  Результат «85 процентов» складывается из двух основных частей: действительные приверженцы Путина,  - идейные или зомбированные российской пропагандой, и избегающие откровенного ответа  (в отличие от тех 15 процентов, которые не боятся дать Путину  негативную оценку). Важно определить соотношение собственно «путинистов» и «осторожных» (говорящих неправду, дающих социально-одобряемый ответ).

В своих последних работах я предпринял такую попытку. См. Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов? ; Грош цена показателю путинского рейтинга «86 процентов» . (Насколько помню, эти ссылки я Тебе посылал).

По моим наблюдениям, 85 процентов распадаются на 55 процентов «жертв пропаганды», носителей патриотического подъема и т. п.) , то есть большинство, хоть и вовсе не абсолютное, и – 30 процентов тех, что «себе на уме».

В твоем анализе такого четкого разведения разных категорий я не нашел.

В целом, для современной российской ситуации, очень подходит известный афоризм Н.А. Некрасова: «Бывали хуже времена, но не было подлей». Тем не менее, я не считаю ни российское общество, ни российское полстерство безнадежными. <…> 26.03.2015.

+++ 

Часть 2

ПРИЛОЖЕНИЯ

(П.1)

Войны справедливые и несправедливые

- Россияне и граждане Украины: несовпадение позиций

- «Особый путь России»?

Автор: А. Алексеев; "Социологический журнал" — Дата создания: 23.12.2014—

Последние изменение: 25.12.2014

В только что вышедшем номере 3 «Социологического журнала» за 2014 год опубликована статья А. Алексеева «Комментарий к некоторым данным опросов Левада-центра». Отметим, что эта статья составлена из прежних публикаций автора на портале Когита.ру.

Этой публикацией «Социологический журнал» отметил 80-летие автора. Вот комментарий журнала по этому поводу:

«Кандидат философских наук Андрей Николаевич Алексеев многие годы отдал академической науке, несколько раз становился рабочим и «снизу» наблюдал развитие производственных отношений. Уже около 10 лет он нигде не служит, Он – свободный человек. И рад тому, что просто работает. Вместе с коллегой и другом, украинским социологом  Романом Ленчовским в 2008-3020 гг. публиковал четырехтомник «Профессия – социолог».

С осени 2012 года главным проектом Алексеева стало ведение блога на петербургском информационно-аналитическом портале  Cogita.ru. В поле зрения Андрея Николаевича находится широкий круг социальных, культурных, правозащитных тем. Нередко он обсуждает результаты опросов общественного мнения россиян. Один из комментариев публикуется в этом выпуске (журнала. – А. А.)».

Строго говоря, «не служит, а просто работает, как свободный человек», А. Алексеев не «около 10 лет», а всего лишь 6 лет. Однако, пожалуй, правомерно в данном случае считать год за два.

А. Алексеев. 23.12.2014.

**

А.Н. Алексеев

КОММЕНТАРИЙ К НЕКОТОРЫМ ДАННЫМ ОПРОСОВ ЛЕВАДА-ЦЕНТРА

Автор этих строк систематически воспроизводит и комментирует данные всероссийских опросов Левада-Центра в своем блоге на портале «Когита!ру. Общественные новости Северо-Запада». Здесь приводятся три таких комментария.

(1)

Войны справедливые и несправедливые

В январе 2005 года Левада-Центр впервые задал своим респондентам серию вопросов о справедливости / несправедливости ряда войн, в которых довелось участвовать нашему отечеству в XX веке. А именно: война с Японией (1904–1905); Первая мировая война (1914–1918); гражданская война (1918–1922); война с Финляндией (1939–1940); Великая Отечественная война (1941–1945); война в Афганистане (1979–1989); первая чеченская война (1994–1996); вторая чеченская война (1999–2009).

Понятно, что говорить о справедливости / несправедливости конкретной войны можно только применительно к одной из ее сторон. То есть война признается (одной из сторон, а также мировым сообществом) справедливой — для данной стороны, а для другой стороны она признается, соответственно, несправедливой (хотя бы эта другая сторона и утверждала обратное).

Так, Великая Отечественная война полагается подавляющим большинством из нас, а также мировым сообществом — справедливой применительно к СССР, на который в июне 1941-го напала фашистская Германия. Но бывают и неочевидные случаи: скажем, была ли «справедливой» война России с Японией (1904–1905)? Или вот гражданская война (1918–1922): была ли она «справедливой», если говорить о красных? А если говорить о белых? Тут мнения до сих пор существенно расходятся.

Здесь, конечно, многое зависит от постановки вопроса. Вероятно, в интересах корректности сопоставлений сотрудники Левада-Центра выбрали единую форму вопроса для всех случаев: «Была ли для России справедливой… (такая-то война)?». Но тут возникает другая некорректность: одно дело — царская Россия; другое дело — молодая советская республика, воевавшая со своими же соотечественниками (в гражданской войне); третье — СССР (частью которого была РСФСР) в войнах с Финляндией, потом — с Германией и ее союзниками (1939–1945), а в конце своего существования — с афганскими моджахедами; наконец, четвертое — постсоветская Россия, где первая и вторая чеченские войны происходили на ее собственной территории (то есть были, по существу, «внутригосударственными», или, в известном смысле, войной страны с ее частью).

Надо еще сказать о смысловом наполнении и эмоциональной окрашенности слов: война и справедливость / несправедливость. Всякая война сегодня вызывает скорее негативное отношение (кроме практики «оправдания» войны защитой своей родины от агрессора и т. п., а также кроме периодов особого подъема патриотических чувств, не исключая «военного угара»). Еще более определенной является оппозиция «справедливая / несправедливая» (война). Справедливая — это всегда правильно, хорошо, несправедливая — наоборот.

Это переплетение смыслов, а также противоречивых чувств имеет своим эффектом амбивалентное отношение ко всякой войне. Даже «справедливая война» — это вовсе не всегда хорошо. Войны предпочитают избежать, пока не затронуты коренные общенародные (соответственно, государственные) интересы и нет прямой угрозы жизни гражданского населения и существованию суверенного государства.

Указанная амбивалентность находит отражение и в материалах опросов Левада-Центра на данную тему. Отчасти ею можно объяснить некоторые распределения ответов и их тренды, а также известную противоречивость полученных результатов

Настоящая обойма вопросов применялась Левада-Центром в своих опросах за последнее десятилетие трижды: в январе 2005 г., в марте 2010 г. и в январе 2014 г. Так что оказались возможны сопоставления не только предметные (разные войны), но и динамические (отношение респондентов к одной и той же войне в разные периоды, точнее — моменты, исторического времени).

С учетом всего сказанного обратимся к картине данных, характеризующих отношение россиян к конкретным войнам, в их (этих данных) структуре и динамике.

Ниже воспроизводится пресс-выпуск Левада-Центра от 19.03.2014 «Справедливые и несправедливые войны» (2)

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ВОЙНА С ЯПОНИЕЙ, 1904–1905 ГОДЫ? (3)

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА, 1914–1918 ГОДЫ?

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА, 1918–1922 ГОДЫ?

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ВОЙНА С ФИНЛЯНДИЕЙ, 1939–1940 ГОДЫ?

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА, 1941–1945 ГОДЫ?

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ВОЙНА В АФГАНИСТАНЕ, 1979–1989 ГОДЫ?

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ПЕРВАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА, 1994–1996 ГОДЫ?

БЫЛА ЛИ ДЛЯ РОССИИ СПРАВЕДЛИВОЙ ВТОРАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА, 1999–2009 ГОДЫ?

Поделимся некоторыми социологическими наблюдениями.

1. Обращает на себя внимание высокая дифференцирующая сила этой обоймы вопросов. То есть почти каждый военный конфликт оценивается неоднозначно: одной частью опрошенных, с большей или меньшей степенью уверенности, — как справедливая (для России) война, а другой — как война несправедливая. Причем преобладание позитивных ответов (справедливая…) над негативными (несправедливая…), и наоборот, вовсе не является подавляющим.

Массовая оценка конкретной войны как несправедливой (для России) преобладает для следующих случаев (речь идет об опросе 2014 года): русско-японская война; Первая мировая война; гражданская война; война с Финляндией; война в Афганистане; первая чеченская война; вторая чеченская война.

Существенным является преобладание оценок «справедливая» над оценками «несправедливая» только для Великой Отечественной войны.

2. Здесь нельзя не отметить то, казалось бы, странное обстоятельство, что признание Великой Отечественной войны войной справедливой (для России, то есть для СССР) является вовсе не всеобщим: признают ее таковой только 54% опрошенных, а 31 (!) выбрали противоположный ответ. (Затруднились с ответов — 15%.)

Объяснить это можно, по-видимому, тем, что восприятие данного вопроса нагружено негативным отторжением всякой войны вообще: респонденты как бы говорят: любая война — зло, несет с собой смерть и горе. В этом смысле всякая война — вопиющая несправедливость.

Правда, такое истолкование ответов ставит под сомнение адекватность вопроса. Тем не менее сама по себе высокая дифференцирующая сила вопросов из данной обоймы и вполне адекватные соотношения ответов на вопросы о разных войнах свидетельствуют в пользу информативности проведенного Левада-Центром зондажа общественного мнения и в пользу возможности по нему судить о состоянии данного сектора массового сознания.

Подкрепить или опровергнуть нашу гипотезу можно только методическими экспериментами, отчасти, может быть, рассмотрением социоструктурно дифференцированных данных.

3. Самую негативную оценку среди всех фигурирующих в опросе войн вызвала война в Афганистане: 68% опрошенных считают ее определенно или скорее несправедливой (для России). Свыше половины опрошенных (60%) дают такую же оценку как первой, так и второй чеченским войнам. Немногим меньший показатель (54%) — у войны с Финляндией (1939–1940). Как правило, полагаются несправедливыми войны, начатые «нашей» стороной, то есть где Россия (страна, обозначаемая в вопросах этим словом), выступает в качестве фактического агрессора, каковы бы ни были мотивы и обоснования военного вмешательства с ее стороны.

Несправедливой по преимуществу (для Красной армии и советской республики?) признают и гражданскую войну (1918–1922) — 53% опрошенных, — имея в виду, наверное, что она была справедливой для другой стороны (белогвардейцев и Антанты?). Впрочем, не исключено и другое толкование: эта война несправедлива как для красных, так и для белых; ведь и те и другие — Россия, а война братоубийственна (Антанту современные респонденты вряд ли вообще принимают в расчет).

При том, что в последнее время в России наблюдается эскалация реставрационных тенденций, возвратного движения back to USSR, указанные результаты могут показаться странными и как бы плохо согласующимися с отмечаемым другими исследованиями (и прежде всего — самого Левада-Центра) нарастанием ксенофобных и шовинистических настроений, агрессивности, «имперскости» массового сознания в России и т. п.

Все эти противоречия особенно заметны на фоне современной военной истерии, подогреваемой СМИ, в связи с событиями в Украине (4) и отторжением Крыма от Украины в пользу России.

 4. Судя по динамике данных об отношении россиян к конкретным войнам за последние 10 лет, в этот период имело место заметное снижение показателя признания конкретных войн, которые вела Россия, справедливыми, будь то участие в Первой мировой войне, гражданская война, война с Финляндией и даже… Великая Отечественная война! Для последней это падение названного показателя является особенно сильным: с 79 процентов опрошенных в 2005 г. до 54 процентов в 2014 г. Дать какое-либо конкретно-историческое объяснение указанному тренду мы затрудняемся. Нужен более детализированный анализ этих данных. Не исключено, что это какой-то артефакт, связанный с формулировкой вопроса. (Для обеспечения сопоставимости отношения к разным войнам, возможно, требовалось не единообразие, а как раз учитывающая психологию массового восприятия специфичность формулировок.)

5. Особого комментария заслуживают данные о затруднениях с ответом на соответствующие вопросы. Отсутствие ответа, вообще говоря, довольно распространено — от 43% (русско-японская война) до 15% (Великая Отечественная). Затруднение с ответом встречается тем чаще, чем дальше обсуждаемые события отстоят от сегодняшнего дня во времени. Что естественно. Но даже для относительно недавних событий доля затруднившихся с ответом достигает четверти опрошенных. (Пример — обе чеченских войны.) Что обусловлено, скорее всего, не недостатком информированности, а, собственно, неопределенностью позиции респондента. (Нельзя исключить и влияние многозначности вопроса о справедливости / несправедливости войны применительно к «внутригосударственной» войне.)

6. Подводя итог, можно сказать, что россияне в массе своей не очень склонны усматривать справедливость в войнах, которые довелось вести их отечеству. Можно предположить, что это относится скорее к ретроспекции, взгляду наминувшие военные столкновения и противоборства. Всякое же современное выступление России на военно-политической арене обычно вызывает массовую поддержку, стимулированную пропагандой, где объектом информационных (дезинформационных) «залпов» выступает скорее не внешний противник, а собственное население.

Именно такую картину мы наблюдаем в развернувшейся в наши дни кампании по военизированному присоединению к России части территории государства Украина — полуострова Крым.

Таким образом, именно сегодня материалы опросов Левада-Центра о «справедливых» и «несправедливых» войнах приобретают особую актуальность.

(2)

Россияне и граждане Украины: несовпадение позиций (5)

3.03.2014 вышел весьма содержательный пресс-выпуск Левада-Центра «Отношение жителей Украины и России к событиям в Украине» (6). В нем, были представлены материалы совместного исследования Левада-Центра и Киевского международного института социологии, посвященного отношению жителей Украины и России к событиям, которые происходили в Украине в течение января-февраля 2014 года.

Левада-Центр проводил опрос 21–25 февраля 2014 года (то есть до начала волнений в Восточных регионах Украины) по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1603 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Киевский международный институт социологии провел собственный опрос «Омнибус» с 8 по 18 февраля 2014 года (то есть до прихода к власти сторонников «Майдана»). Методом интервью было опрошено 2032 человека, проживающих во всех областях Украины (включая Крым), по стохастической выборке, репрезентативной для населения Украины в возрасте от 18 лет.

Вот те три вопроса, которые задавались жителям как Украины, так и России, и распределения ответов на эти вопросы:

ЧТО, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО ВЫВОДИТ ЛЮДЕЙ СЕЙЧАС НА АКЦИИ ПРОТЕСТА В ЦЕНТРЕ КИЕВА?

(в % от числа всех опрошенных; несколько вариантов ответа)

КТО, НА ВАШ ВЗГЛЯД, ПРЕЖДЕ ВСЕГО НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЭКСКАЛАЦИЮ КОНФЛИКТА В УКРАИНЕ?

(в % от числа всех опрошенных; несколько вариантов ответа)

НА ЧЬЕЙ СТОРОНЕ СЕЙЧАС ВАШИ СИМПАТИИ В НЫНЕШНЕМ КОНФЛИКТЕ В УКРАИНЕ?

(в % от числа всех опрошенных)

(Здесь опущены ценные данные, дифференцированные по регионам Украины — Запад; Центр; Восток; Юг, — кстати, показывающие, насколько велики различия в массовом сознании населения разных регионов; см. указанный выпуск Левада-Центра.)

Нельзя не заметить существенную разницу в массовом восприятии событий в Украине и вокруг нее — россиянами и украинцами (употребляя последний термин не в этническом, а в национально-государственном смысле; подобно тому, как мы говорим «французы» или «американцы», безотносительно к месту рождения, родному языку или этнической принадлежности).

Как считает автор этих строк, украинцы (в указанном выше смысле) в массе своей куда более адекватны в усмотрении причин и ответственности за происходящие в Украине и вокруг нее события. Во всяком случае, зависимости от ксенофобной, антизападной пропаганды, не говоря уж о националистической (для России — имперской) ориентации сознания в них куда меньше, чем у россиян, моих соотечественников.

В обозревавшихся выше исследованиях Левада-Центра еще не шла речь о Крыме: эта тема остро встала на повестку дня уже в марте 2014 г. (И скорость ее выхода на передний план оказалась поистине фантастичной.)

(3)

«Особый путь России»? (7)

Представляются очень интересными и важными данные недавнего опроса Левада-Центра, касающиеся отношения россиян к «особости» пути России: их понимания этой «особости», желания видеть Россию идущей по «особому» пути, ожидания (представление о вероятности) того, что этот особый путь осуществится.

Сначала приведем табличные данные — общие распределения ответов на соответствующие вопросы (8).

ГОСУДАРСТВОМ КАКОГО ТИПА ВЫ ХОТЕЛИ БЫ ВИДЕТЬ РОССИЮ В БУДУЩЕМ?

КОГДА ВЫ СЛЫШИТЕ ОБ «ОСОБОМ РОССИЙСКОМ ПУТИ», ЧТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПРИХОДИТ ВАМ НА УМ? (9)

КАК ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, ПО КАКОМУ ИСТОРИЧЕСКОМУ ПУТИ ДОЛЖНА ИДТИ РОССИЯ?

КАК, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, СКОРЕЕ ВСЕГО, БУДЕТ ЖИТЬ РОССИЯ ЛЕТ ЧЕРЕЗ ПЯТЬДЕСЯТ?

На что здесь хотелось бы обратить внимание?

0. Здесь не обсуждаем полноту меню подсказок (вариантов ответа). Вероятно, следовало предусмотреть вариант ответа: «другое».

1. Прежде всего, отметим популярность понятия «особый путь России», хоть и далеко не все отдают себе отчет, что же это такое. Стоит иметь в виду, что последние годы это понятие активно пропагандируется в СМИ, а в последние месяцы стало чуть ли не государственной политикой.

38% всех опрошенных заявляют, что хотели бы видеть Россию в будущем «государством с совершенно особым устройством и своим путем развития». Еще больше — 46% опрошенных — считают (отвечая на другой вопрос), что Россия должна «идти по своему собственному, особому пути». Если первый показатель устойчив на протяжении последних 6 лет, то второй демонстрирует существенные разнонаправленные колебания за период с 2000 по 2014 год, что, впрочем, мы затрудняемся интерпретировать.

2. 28% всех опрошенных заявляют, что хотели бы видеть Россию в будущем «государством, подобным странам Запада, с демократическим устройством и рыночной экономикой», и 21% считают (отвечая на другой вопрос), что Россия должна идти «по общему для современного мира пути европейской цивилизации». Взяв наивысший из этих показателей, можно предположить, что свыше четверти (но меньше трети!) россиян придерживаются так или иначе западной, европейской ориентации, хотели бы, чтобы Россия шла по этому пути. Назовем их западниками,или «европейцами».

Стоит заметить, что за один только год (с марта 2013 по март 2014 г.) произошло снижение доли тех, кто «хотел бы видеть Россию в будущем «государством, подобным странам Запада, с демократическим устройством и рыночной экономикой» — на 5 процентных пунктов, а снижение доли считающих, что Россия должна идти «по общему для современного мира пути европейской цивилизации» — аж на 10 пунктов! Такая динамика показательна и не может не вселять тревогу.

3. Заметим, что значимо меньше — 21% всех опрошенных — хотели бы видеть Россию в будущем «социалистическим государством типа СССР» и 22% считают (отвечая на другой вопрос), что Россия должна «вернуться на путь, которым двигался Советский Союз». Назовем этих приверженцев «развитого социализма» — ну, не ретроградами (слово-то обидное!), а нейтрально — просоветскими(что,в общем, указывает на суть дела).

4. Но что же такое, по мнению опрошенных, есть «особый путь России», в отличие от прозападного и просоветского путей?

35% всех опрошенных так или иначе уходят от ответа на этот вопрос (думаю среди них немало таких, кто как раз заявляет о своем предпочтении этого «особого пути»). Остальные же строят свой образ особого исторического пути России из тех вариантов ответа, которые предложены исследователями: «экономическое развитие страны, но с большей заботой о людях, а не о прибылях и интересах “хозяев жизни”» (31% опрошенных), «несоответствие ценностей и традиций России и Запада» (23%), «учет в политике духовной, моральной стороны отношений государства и граждан» (19%), «необходимость постоянно учитывать такие факторы, как враждебное окружение страны и угроза нападения» (11%), «готовность к самопожертвованию граждан ради величия российского государства» (6%), «преобладание интересов власти над интересами населения» (4%). (Вопрос предусматривал возможность выбора одновременно нескольких вариантов ответа, хоть это почему-то и не отражено в его формулировке.)

Тут достаточно велико разнообразие массовых представлений: кто-то ассоциирует «особый путь» с «заботой о людях», кто-то — с повышенной «духовностью», кто-то — с наличием «враждебного окружения», кто-то — с приоритетом государственных интересов перед интересами населения, вплоть до жертвенности «ради величия российского государства».

Примерно четверть опрошенных связывают «особый путь» с принципиальным различием «ценностей и традиций» России и Запада. Но нет заведомо преобладающей, приоритетной трактовки «особого пути России».

5. Как же назвать тогда приверженцев «особого пути России»? В отличие от «западников» и «просоветских», это те, кого иногда называют: русский мир. Имея в виду «особость», неповторимость и исключительность этого «мира».

Итак, едва ли не каждый второй россиянин (46% опрошенных) суть если не носители, то приверженцы русского мира (в изложенном выше смысле), примерно каждый четвертый. (28%) — скорее западник и примерно каждый пятый (22%) — просоветский. 11 процентов затруднились ответить, что не позволяет их идентифицировать.

6. Если объединить «русский мир» и «просоветских» (последние ведь тоже за «особый путь», пусть уже успевший показать свою историческую несостоятельность), то их, то есть сторонников пути, отличного от считающегося магистральным в человеческой цивилизации, конечно, большинство, и «западники» («европейцы») в России, конечно, в меньшинстве, что важно иметь в виду — хоть аналитикам, хоть обывателям.

7. Подобно тому, как свыше трети опрошенных затруднились выстроить свой образ «особого пути России» (с помощью предложенных подсказок), так и четверть опрошенных не рискнули выступить в роли прогнозистов. Интересно при этом, что те, кто решился ответить на вопрос «Как, по Вашему мнению, скорее всего, будет жить Россия лет через пятьдесят?», в большинстве своем выбрали ответы: «Россия станет такой же богатой и развитой страной, как страны Запада» и «техника, наука, вооружение будут на уровне западных стандартов, но жизнь людей будет совсем другой» (оба варианта ответа вместе — 51% от общего числа опрошенных). То есть не только «западники», но и «русский мир» и, наверное, «просоветские» в своей значительное части именно Запад брали если не за ориентир, то за эталон для сравнения.

Лишь 10% опрошенных предположили, что «Россия будет развиваться наподобие великих стран Азии — Китая, Индии», и еще 9% ожидают, что «Россия вернется на путь социализма и коммунизма» (что, вероятно, их вполне устраивает).

Всего около 5% опрошенных заявили себя как исторические пессимисты. Их ответы: «Россию ждет неминуемый распад и гибель» и «Россия будет бедной и отсталой страной».

8. Данные настоящего опроса Левада-Центра относительно «особого пути России» и т. п., как мы считаем, существенно характеризуют российский социум, его менталитет и структуру массового сознания в указанном плане (10).

***

Сегодня материалы опросов, проведенных Левада-Центром в феврале-марте, не только не потеряли актуальности, но и существенно способствуют пониманию современных событий.

ЛИТЕРАТУРА

1.                 Алексеев А. Войны справедливые и несправедливые [электронный ресурс]. Дата обращения 23.07.2014. URL: < http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/voiny-spravedlivye-i-nespravedlivye >.

2.                 Алексеев А. «Крымский вопрос» как предмет «социологического обслуживания» и социологического исследования, 22.03.2014 [электронный ресурс]. Дата обращения 23.07.2014. URL: < http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/krymskii-vopros-kak-predmet-sociologicheskogo-obsluzhivaniya-i-sociologicheskogo-issledovaniya >.

3.                 Алексеев А. Особый путь России, 10.04.2014 [электронный ресурс]. Дата обращения 20.07.2014. URL: <http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/osobyi-put-rossii>.

4.                 Опалев С., Рустамова Ф. Опрос: Стране нужно особое устройство и особый путь // РБК daily, 07.04.2014 [электронный ресурс]. Дата обращения 10.08.2014. URL: < http://rbcdaily.ru/society/562949991077152  >.

5.                 Отношение жителей Украины и России к событиям в Украине. Пресс-выпуск Левада-Центра [электронный ресурс]. Дата обращения 20.07.2014. URL: < http://www.levada.ru/03-03-2014/otnoshenie-zhitelei-ukrainy-i-rossii-k-sobytiyam-v-ukraine >.

Дата поступления: 11.08.2014.

(1) См. одноименный очерк А. Алексеева на Когита.ру, 26.03.2014: [1].

(2)Опрос проведен 24–27 января 2014 г. по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1603 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов. Статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%.

(3)  Здесь и далее таблицы оформлены так же, как в блоге автора на Когита.ру. — Прим. ред.

(4) Обращаем внимание читателя на принципиальное для нас словоупотребление: «в украине». (Именно словоупотребление, так как речь идет о значении имени собственного, а не о выборе предлога. — Прим. ред.) В России со времен Российской империи и СССР привыкли говорить: «на украине», что соответствует представлению о некотором регионе, части целого, а не суверенном государстве. Так, например, говорят: «на Кавказе», «на Дальнем Востоке», «на Урале», «на Сахалине». Между тем, нет ни одного суверенного государства, по отношению к названию которого русский язык допускает употребление предлога «на». Мы говорим, разумеется: «в России», «во Франции», «в США», «в Люксембурге». Поэтому с 1991 г. (распад Советского Союза, образование на его территории ряда независимых государств, в том числе Украины) правомерно — лингвистически и политически — только словоупотребление: «в украине».

(5) См. на Когита.ру: А. Алексеев. «Крымский вопрос» как предмет «социологического обслуживания» и социологического исследования, 22.03.2014 [2].

(6) См. этот пресс-выпуск на сайте Левада-Центра: [5].

(7)См. одноименный очерк А. Алексеева на Когита.ру, 10.04.2014: [3].

(8)Опрос проведен 21–24 марта 2014 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1603 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов. Статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%.

(9) В пресс-выпуске Левада-Центра не оговорено, но по распределению ответов (сумма — более 100%) ясно, что допускался выбор сразу нескольких подсказок.

(10) Заслуживает внимания интерпретация, которую дает этим данным заместитель директора Левада-Центра А. Гражданкин:

«Колебания в отношении к тому, каким должно быть устройство России, хотя их значение и не стоит преувеличивать, отражают нарастание антизападных, антиамериканских настроений в связи с украинскими событиями, объясняет замдиректора Левада-Центра Алексей Гражданкин. Нужно учитывать, что более старшие возрастные группы предпочитают стремление к социализму или особому устройству, в то время как более молодые респонденты чаще выбирают прозападный путь развития…

Тезис о том, что Россия не Европа, не нов, еще несколько лет назад был популярен тезис о “суверенной демократии”, напоминает Гражданкин. По его словам, концепция о том, что Россия прекрасным образом проживет без Европы, существует в общественном сознании на протяжении как минимум полутора столетий и обычно всплывает на волне обострения отношений с Западом» (цит. по: [4]).

+++

(П.2)

«Хочу диктатора!» (Путин – это Сталин сегодня?)

Автор: А. Алексеев — Дата создания: 23.01.2015— Последние изменение: 25.01.2015

Участники: Левада-центр; Ю. Чернецкий; Т. Козярская

Обсуждение данных опроса Левада-центра на тему: КАКУЮ РОЛЬ СЫГРАЛ СТАЛИН В ЖИЗНИ НАШЕЙ СТРАНЫ?

Одной из сенсаций опросов общественного мнения последнего времени был результат, полученный Левада-центром, опубликованный в его пресс-выпуске от 20.01.2015 и быстро растиражированный СМИ.

Отвечая на вопрос: «КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКУЮ РОЛЬ СЫГРАЛ СТАЛИН В ЖИЗНИ НАШЕЙ СТРАНЫ?». при возможных вариантах ответа: «безусловно положительную», «скорее положительную», «скорее отрицательную», «безусловно отрицательную» и «затрудняюсь ответить», -   52% опрошенных, с разной степенью уверенности, сочли роль Сталина в жизни нашей страны - ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ.

Этот результат был получен еще в ноябрьском (2014) опросе, только опубликован в  январе 2015, наряду с показателями оценки роли в истории России других исторических личностей. Там и Николай II, и Григорий Распутин, и Владимир Ленин, и Лев Троцкий, и Борис Едьцин. Но здесь будем обсуждать только отношение к Сталину.

Прежде всего,  приведем полные данные ответа на вышеприведенный вопрос, причем с динамикой за 8 лет:

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКУЮ РОЛЬ СЫГРАЛ СТАЛИН В ЖИЗНИ НАШЕЙ СТРАНЫ?

Судя по этим данным, 16% опрошенных составляют безусловные, или убежденные сталинисты, и 36% полагают, что роль Сталина в жизни нашей страны была скорее положительной, чем отрицательной. Вместе это порядка половины всех опрошенных . (Напомним, что статистическая погрешность данных при репрезентативной относительно взрослого населения страны выборке  N= 1600 чел., может составлять до 3,4%).

Безусловные, или убежденные  антисталинисты составляют 9% опрошенных, еще 21% полагают роль Сталина в жизни нашей станы скорее отрицательной, чем положительной. !9% затруднились ответить на этот вопрос (что можно трактовать и как формулу неосведомленности, и как формулу равновесности положительных и отрицательных моментов, и как формулу уклонения от ответа).

Прежде чем заняться истолкованием этого результата, а также прослеживанием и интерпретацией динамики, оценим меру достоверности ответов, То есть, всегда ли респондент выбирает ответ, действительно  соответствующий его мнению и / или убеждению?

Надо сказать, что отвеет на данный вопрос скорее всего является откровенным. Здесь нет опасения неприятностей, которые как будто (как предполагает респондент) могут последовать за правдивым ответом. Конечно, и тут не исключена «спираль молчания» (конформное следование мнению, которое является в данной среде преобладающим или респондент полагает его таковым, в силу хотя бы воздействия СМИ). Но все же это не то, что «рейтинг одобрения» действий нынешнего главы государства, достигающий, как известно, совершенно неправдоподобных высот. 

Так или иначе, можно принять, что именно таково распределение позиций в отношении к Сталину в современном российском обществе. Чем бы это распределение сегодня ни было обусловлено и / или стимулировано.

Теперь посмотрим на динамику. К сожалению,  мы не располагаем данными за период рубежа 1980-90-х гг. и после, когда соотношение позиций было наверняка иным. Но вот уже к декабрю 2006 г. «рейтинг одобрения» Сталина достиг 42%, а дальше колебался, но преимущественно - рос, так что к настоящему времени составляет 52%//

Здесь не было резких скачков (даже в 2014 г.), но происходила не десталинизация, а ползучая «ресталинизация» массового сознания.

 Это – для кого отрадный, для кого огорчительный, но несомненный факт. Чем это может быть вызвано? Представляется очевидным, что главная причина такой эволюции общественного сознания – во все усиливающемся в российском обществе общем тренде реставрации советских порядков, форм управления, средств воспитания, идеологии и символики. Еще в начале 2000-х распространилось выражение «Back to USSR». Теперь все с большими основаниями можно говорить:  «Back to Stalin». (Назад к…)

(Можно предположить, что немалую роль в росте «народного» одобрения Сталина играет современная историко-патриотическая пропаганда. Победа советского народа в Великой Отечественной войне, являющаяся для многих россиян главным событием XX века, трактуется как победа Сталина над Гитлером, а «сталинизм» - так, «побочное» явление).

Сталин, а точнее – сталинизм становится все более «родным» современному истэюлишменту, а общество следует за властью – во всяком случае – не менее, чем власть отражает общественные запросы и чаяния.

Теперь рассмотрим социально-структурную дифференциацию данного аспекта массового сознания.  Иначе говоря – зависимость «одобрения Сталина» от социально-демографических характеристик опрошенных.

Левада-центр здесь показывает эту зависимость от возраста и от типа поселения.

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКУЮ РОЛЬ СЫГРАЛ СТАЛИН В ЖИЗНИ НАШЕЙ СТРАНЫ?

Нетрудно заметить, что реже всего – 29% - встречается одобрение Сталина  в молодежной среде (19-24 года). Ниже среднего этот показатель – 44% - в группе лиц 25-40 лет. И выше всего – аж 69% – он в старшей возрастной группе (55 лет и старше). Если учесть, что старшая возрастная группа составляет в массиве опрошеных (соответственно, во взрослом населении страны) свыше 30%, а младшая – менее 15% (эти цифры взяты нами не из вышеприведенных таблиц, а из информации о параметрах выборки, которой располагаем), то ничего удивительного, что средний показатель «одобрения Сталина» составляет около половины всех опрошенных.

Стоит заметить также, что максимально высоким - 64% - является одобрение Сталина у сельских жителей, а минимальным – 32% - у москвичей. К сожалению, пресс-выпуск Левада-центра не содержит данных о зависимости настоящего показателя от уровня образования и от рода занятий. Но можно предположить, что в группе лиц с высшим образованием оно существенно ниже, чем в группах с более низким образованием.

Итак, с существенным размежеванием массового сознания (или общественного мнения ) по линии  положительная / отрицательная оценка роли Сталина в истории нашей страны следует считаться, как с объективной (ну, и субъективной также) реальностью . Причем одобряющие Сталина заведомо преобладают над придерживающимися противоположной точки зрения (50% против 30%). Оставшиеся 20%  (затруднившиеся с ответом)  относительно нейтральны в данном вопросе.

Спрашивается, кто же эти 50%, и нельзя ли сопоставить этот показатель с данными, приводившимися нами, например, в нашей публикации на Когита.ру «Рейтинг Путина при ближайшем рассмотрении».

Рассматривая там разные способы измерения рейтинга первого должностного лица государства, мы показали, что действительной, а не мифической поддержкой В.В. Путин пользуется вовсе не у 85%., а максимум у 55-60% взрослого населения страны. Именно таковы данные ответов о готовности голосовать за Путина (если выборы состоятся «в ближайшее воскресенье»), о желание видеть его на посту президента РФ после 2018 года. И так далее.

Мы не располагаем данными о корреляции ответов, характеризующих отношение к Сталину и отношения к Путину. Но возьмем на себя смелость предположить, что эта корреляция весьма высока. Голосуя за Сталина – голосуют за Путина, и наоборот. Для определенной, увы, весьма значительной части граждан России  Путин = это некая сталинская реинкарнация, Путин – это Сталин сегодня, перефразируя известное пропагандистское выражение середины XX века.

Этот МОРОК, в котором переплетены и сплавлены  имперские, псевдопатриотические и прочие мотивы и «духовные» ценности агрессивно-послушного большинства, к сожаление, пока не рассеивается, а сгущается. Хотя ведь было же иначе накануне и в момент краха мировой социалистической системы и «развитого социализма»  в нашей стране.

Фашистский морок рассеялся в сознании, например, немецкого народа, в свое время – при Гитлере - одурманенного не меньше нашего – хоть при Сталине, хоть при Путине. Это, так сказать, диахронический аспект. А вот и синхронический: Северная  Корея и Южная Корея – страна-изгой и цивилизованная страна, причем с одним и тем же этническим составом. История горазда на масштабные социальные эксперименты.

А пока… Завершим наше обозрения совсем не социологическим, а поэтичским аккордом. Замечательной русской поэтессе Юнне Мориц, принадлежит такое стихотворение из цикла «Не для печати»:

Хочу диктатора!

 "У России одна опасность: свернуть себе шею, повёрнутую на запад", – сказал лев с человеческой головой.

Уж полночь близится, диктатора всё нет!
Хочу диктатора, не меньше и не больше
Того, чей потрясающий портрет
В России беспробудно снится Польше.

Хочу диктатора такой величины,
Чтоб не теснил никто мои границы,
Где русофобы дружно сплочены,
А мы должны фашистам подчиниться.

Хочу диктатора такого, как сейчас
Наврали мне певцы свободы слова,
Отравой русофобии сочась!
Диктатора хочу, как запад – злого!

Хочу диктатора, когда отправить в ад
Хотят Россию и вопят об этом,
И не жалеют никаких затрат,
Свой адский план не делая секретом.

Хочу диктатора, который не горит
В аду, не тонет ни в каком потопе,
Метеорит, а также гайморит
Его ни в Азии не грохнет, ни в Европе.

Хочу диктатора – такие времена,
Так много русофобских душегубок,
И ждут с восторгом, что моя страна
Самоубьётся, превратясь в обрубок, –

Но не дождутся! В адской злобе дня
Хочу диктатора для праведного дела.
Какая же фашистская свинья
Тут завелась, чтоб я диктатора хотела!

 Юнна Мориц

Увы!

А. Алексеев. 23.01.2015

+++

(П.3)

«Мы не боимся!» (как преодолевается страх)

Вы здесь: Главная / Блог А.Н.Алексеева / Колонка Андрея Алексеева / «Мы не боимся!» (как преодолевается страх)

Info

«Мы не боимся!» (как преодолевается страх)

Автор: А. Алексеев; Б. Вишневский — Дата создания: 02.03.2015— Последние изменение: 02.03.2015

Участники: З. Вахарловская

Вчерашнее шествие и митинг памяти Бориса Немцова на Марсовом поле был не только траурным, но и гневным. Он был небывало многочисленным.  Старшие вспомнили полностью заполненную Дворцовую площадь в августе 1991-го. Младшие такого вообще никогда не видели.

…Голова колонны была уже на Марсовом поле и рассредотачивалась по нему, пытаясь избежать огромных  весенних луж, а сама колонна, хорошо видная на взгорке Троицкого моста, все текла и текла по мосту, и нет ей конца, казалось.

Тем, кто наблюдал онлайн трансляцию на Фонтанка.ру, было видно и слышно выступающих, наверное, лучше, чем непосредственным очевидцам и участникам, лишь угадывавшим трибуну-палатку из-за спин стоящих впереди. . Они не разговаривали между собой, они именно слушали, ибо такого не услышишь не то, что по телевизору, но даже и по радио. .

Оказывается, так можно, говорить вслух даже сегодня, уж не в преддверии ли массового государственного террора (как 80 лет назад было после убийства известного советского политика) Звукоусилительная техника несколько раз отказывала, и именно тогда возникавшая «пауза» использовалась для скандирования. Помнится, было: «Не забудем, не простим», «Мы не боимся».

(Кстати первая «кричалка» использовалась несколько дней назад и на прокремлевском митинге в Москве (так называемом Антимайдане).  Как же все таки меняется смысл одной и той же фразы, в зависимости от того, кто ее произносит!).

…Вдруг, где-то на третьем или четвертом выступлении  на экране онлайн-трансляяции на Фонтанке ру  появилась надпись: «Трансляция временно недоступн», а рядом изображен телевизор, в котором исполняется… танец маленьких лебедей! Поневоле вздрогнешь: какая рифма, однако!. Потом трансляция возобновилась , но на заочном привете собравшимся от Олега Басилашвили (еще в первой трети митинга) прекратилась опять. И уже насовсем. Еще несколько раз был исполнен танец маленьких лебедей, а потом  - песни вроде «Долго будет Карелия сниться»

…Бесстрастный фотоаппарат зафиксировал множество страстных плакатов, как правило, самодельных. Вот некоторый образцы бесстрашного и «яростного» (по выражению одного из участников) фольклора. (Порядок – случайный, тот, в каком выстроилось на диске)

Власть в ответе за Немцова / Мир братской Украине! Миру – мир! .НЕ верь, не бойся, не проси! Сопротивляйся! / Стоп: война, насилие, репрессии! / Хватит врать и убивать! / Скажем НЕТ преступной власти! / Борис жил, Борис жив, Борис будет жить!/ Нет войне! /Депутинизация, десталинизация, люстрация, свобода! / ФСБ! Уже пора глушить зомбоящик / «Путин – это кризис и война» За Россию! / Мы все – Немцовы! / Борис, ты прав / Свободу Надежде Савченко. Позор Путину! / Я – Борис /  Хочу есть помидоры / Нет  террору / Нравится как живешь? Голосуй за Пуина  /  Надежде – освобождение! /Я – немцов. Я – Украина. Я  - Россия /  Пропаганда,. Узурпация. Терроризм. Интервенция. Ненависть./ «Война есть убийство. И сколько бы людей ни собралось вместе… как бы они себя ни назвали, война все равно – худший грех в миру» (Лев Толстой) / Остановите эту бойню / Нет – войне  / Освободи Н. Савченко, палач! .  Кремль – территория террора / .Патриотизм? Духовность? Единение? Инфляция! Обнищание! Покушение! / Нет политическому и экономическому террору./ БорисЬ! / Долой спекуляции – национализируй корпорации / «О мания! О мумия войны! Сгоришь, Россия.  Безумие, безумие творишь» (Марина Цветаева). XXI век. 1 марта  2015 / Кому война, а кому война – мать родна / В России Немцов борется с Путиным b его стаей! Все люди – сестры / Страна, ты сдурела /. Рогозин говорит: «Оборонка – это курица, несущая золотые яйца»/ Милитаризация идет полным ходом!

Обойдемся без комментариев. Что касается фактографического отчета и политического комментария к обсуждаемому событию, то обратимся к блогу одного из аедущих митинга = Бориса Вишневского.

А. Алексеев. 2.03.2015.

**

Из блогов «Эха Москвы»:

МЫ ПОКАЗАЛИ, ЧТО НАС МНОГО

Автор - Борис Вишневский, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга (фракция «Яблоко»)

Друзья, огромное спасибо всем, кто пришел сегодня на шествие и митинг на Марсовом поле.

Нас было много. Очень много. Гораздо больше, чем рассчитывала власть.

По моим оценкам, Троицкий мост переходило не менее 15 тысяч человек. А может быть, и 20 тысяч.

На Марсовом поле было, как минимум, 10 тысяч человек. А то и больше.

Я такое большое количество граждан не видел на протестных акциях, наверное, с 1991-го. Пожалуй, даже митинги «за честные выборы» 2011-2012 годов собирали меньше людей.
Да, был трагический повод. И во многом, именно он, - а не только антивоенный протест, - заставил многих выйти из виртуального пространства в реальное. Оторваться от компов, ленты твиттера и страниц фейсбука. Оторваться от диванов и телевизоров. И выйти на площадь. Перестать быть равнодушными и ленивыми.

Это была акция памяти Бориса Немцова. Но это была, конечно же, и антивоенная акция. О войне, одной из жертв которой стал Немцов, и против которой он боролся, говорили почти все выступающие.

Пришли представители «Яблока» (выступали мой коллега по ЗАКСу Александр Кобринский, председатель питерского отделения партии Андрей Палевич и член нашего бюро Анатолий Голов), РПР-ПАРНАС, «Солидарности», «Партии прогресса», «Демократического выбора», «Партии 5 декабря», движения «Весна» и движения «Ингрия», «Центристского союза» и «Открытой России», христианские демократы и «Левый альянс», гражданские активисты и правозащитники.

Выступали заслуженная артистка России Лариса Дмитриева, ответственный секретарь Правозащитного совета СПб Наталия Евдокимова, бард Михаил Новицкий и группа «Зеленая волна», журналист и поэт Татьяна Вольтская, депутат ЗАКСа третьего созыва Сергей Гуляев, журналист Светлана Кульчицкая…

Мы показали, что нас много.

Мы показали, что против политики Путина, против войны, против лживой пропаганды выступает гораздо больше людей, чем нам рассказывают по России-1 и пишут в «Петербургском дневнике». И все они пришли по зову сердца, а не по команде начальства и не за 300 рублей, как на черносотенный «антимайдан».

Кстати, эта черная сотня (грозившая, что будет ходить на оппозиционные акции и разгонять их) сегодня если и появлялась, то немедленно и трусливо спряталась в ближайшую щель. Потому что она смелая только впятером на одного. А когда нас 15-20 тысяч – тут им до дрожи в коленках страшно кричать про «пятую колонну» и «национал-предателей»…

Мы хотим, чтобы нас услышала власть – и начала менять политику.

Потому что, как верно заметил один из выступавших, «это не народ должен бояться власти, а власть должна бояться народа».

И мы хотим, чтобы нас услышало общество.

Загипнотизированное пропагандой о якобы заоблачных рейтингах первых лиц и якобы отсутствии альтернативы их политике.

Альтернатива – есть.

Она – в принципиально другой политике. Честной и открытой. Без лжи и лицемерия. Без войны и агрессии. Без политической цензуры. Без ядовитой пропаганды по федеральным каналам и «часов ненависти» у Соловьева или Киселева.

Она – в демократии и свободе, как альтернативе «вертикали» и полицейщине. В честных выборах и сменяемости власти по воле народа. Во всем том, что обеспечивает процветание демократическим странам – и чего как огня боятся авторитарные властители всех видов, потому что это не позволяет им править до тех пор, пока их не выносят из кабинетов вперед ногами…

Мы должны вернуть себе нашу страну и наш город.

Это – наша страна, а не страна Путина и Медведева, Якунина и Сечина, Бастрыкина и Патрушева, братьев Ротенбергов и кооператива «Озеро», и других представителей так называемой «элиты».

Настанет время – и все они будут забыты, как дурной сон. И будут упоминаться в учебникам мелким шрифтом – как реакционные персонажи «смутного времени». Как временщики, сошедшие с политической сцены «толпой угрюмою и скоро позабытой»…

Сегодня в Петербурге (и в Москве, конечно) мы доказали, что у нашей страны есть будущее.

И оно - не в мрачной изоляции, не во вражде со всем окружающим миром, не в режиме «осажденной крепости», у которой снаружи враги, а внутри предатели. Не в массовом безумии, ежедневно подпитываемом пропагандой.

Оно – в европейском пути. В открытости и доброжелательности к миру. В свободе и достоинстве. А «особый путь России» или «третий путь» - это только путь в «третий мир», в застой и болото…

Гордость за тех, кто вышел на площадь, и благодарность им – два главных чувства, которое я испытывал сегодня.

+++ 

(П.4)

Культ личности П.: эволюция

Автор: К. Кириллова — Дата создания: 03.03.2015— Последние изменение: 03.03.2015

Участники: А. Алексеев

Новая социологическая и социально-психологическая аналитика нашего политического обозревателя и эксперта Ксении Кирилловой. А. А.

КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ ПУТИНА: ЭВОЛЮЦИЯ

От «милого комика» до «спасителя Отечества»

В том, что в России существует культ личности Путина во всех смыслах этого слова сегодня, пожалуй, не сомневается уже никто из независимых аналитиков. В последнее время появляется все больше работ, доказывающих, что зачатки этого культа появились буквально с первых же лет прихода «гаранта» к власти.

Так, в Википедии отмечается, что уже в 2001 году, спустя лишь год после начала президентства Путина, новостное агентство «Би-би-си» высказало мнение о начавшейся тенденции к развитию культа личности Путина. В качестве аргументов агентство привело краткое описание телерепортажа канала ТВ-6, в котором рассказывалось о широком выборе портретов Путина в подземном переходе московской станции метро «Парк культуры» и о том, что приобретение такого портрета считается «хорошим вкусом». В том же году итальянская газета «Corriere della Sera» посвятила проявлениям культа личности отдельную публикацию.

В качестве проявления определённых элементов культа личности политика британский политолог Ричард Саква указывает на распространившуюся традицию вывешивания во всех офисах президентской администрации и во многих правительственных кабинетах портретов Путина. Отразились новые тенденции и в современном фольклоре: тогда же, в начале 2000-х годов коллектив «Поющие вместе» записали альбом «Такого, как Путин», а группа «Белый орёл» записала песню «А в чистом поле», в которой в том числе содержатся слова: «А в чистом поле система «Град»! За нами Путин и Сталинград!».

Буквально на днях грузинский профессор Олег Панфилов написал развернутую статью, в которой описывал приемы и стадии формирования данного культа со стороны медиа-пропаганды: «зачистка» образа от ироничного и критичного контекста, введение цензуры и собственно формирование имиджа «вождя»: Путин-дзюдоист, Путин в военном самолете, Путин с голым торсом, Путин с журавлями, Путин в храме со свечками и т.д. Здесь же профессор упоминает создание «нашистов» и «мологвардейцев», уже не скрывающих своего поклонение перед новоявленным «царем». К чему все это привело, мы, собственно, наблюдаем сегодня.

Безусловно, все, что перечислено выше, действительно имеет место, и в самом деле началось с первых же лет правления Путина. Однако не совсем верно будет утверждать, что население воспринимало нового президента на заре его деятельности именно как «вождя» – так, как многие россияне воспринимают его сегодня. Все же десять лет хотя бы относительной свободы не прошли даром, и потому культ личности Путина в глазах людей потерпел значительную трансформацию, прежде чем предстал в его нынешнем виде.

Действительно, с первых лет правления Путина его имиджмейкеры делали все, чтобы «слепить» из непримечательного внешне чекиста «лидера нации», однако смею утверждать, что в начале нулевых в таком качестве Путина воспринимало абсолютное меньшинство населения. Российский народ, даже если и тосковал в глубине души по новому вождю, внешне уже отвык от поклонения кому бы то ни было, и потому данный период преклонения перед Путиным можно в каком-то смысле назвать латентным, сочетающим восхищение с панибратством. 

В этом был парадокс первого срока Путина. Молодой, решительный, деловой, четкий, преемник Ельцина действительно вызывал у россиян симпатию на фоне своего дряхлого и, что греха скрывать, немало пьющего предшественника. Даже многие представители интеллигенции обрадовались тому, что им теперь не придется краснеть за человека, представляющего Россию, при просмотре теленовостей. «Новенький» не забывал вовремя выйти из самолета, не пытался дирижировать оркестрами, говорил без бумажки, а еще развлекал непритязательный народ шутками ниже пояса, произнесенными с фирменным чекистским прищуром.

Таким образом, в первые годы своего правления Путин в глазах большинства выглядел не идеальным, а нормальным, что на тот момент уже воспринималось, как чудо. В те годы Путин еще не рисковал заговаривать о возвращении советского времени, не упражнялся в излишнем поиске врагов, и послушно повторял ельцинские тезисы о свободе и демократии. Таким образом, не совсем верно говорить, что большинство населения сразу восприняло его как вестника советского реваншизма. Скорее, многие купились именно на образ «делового, умного, стильного, заставляющего себя уважать» президента, и так обрадовались появлению подобной фигуры, что не заметили, как на фоне их радости в их сознание уже забросили ростки первой патологической зависимости.

Отличительной чертой этого периода было то, что в нем еще очень трудно было разглядеть разницу между здоровой популярностью того или иного лидера в народе, и собственно культом личности. Наряду с закрытием программы «Куклы», о котором упоминает Панфилов, в стране довольно долго существовали юмористические передачи вроде «Смехопанорамы», «Кривого зеркала» и «Аншлага». Уровень юмора в них был крайне низким, и все более понижался с годами, однако на протяжении всего первого и частично второго путинского срока в них показывали пародии на президента – наравне с пародиями на Ельцина.

Казалось, юмор и пародийность были неизменными спутниками популярности Путина в те годы. Люди в большинстве своем с симпатией относились к президенту – и покатывались со смеху, видя пародии Максима Галкина на него. Из динамиков действительно звучала песня «Хочу такого, как Путин», но даже самим исполнителям была тогда очевидна ее несерьезность. Достаточно вспомнить слова этой песенки: «Мой парень снова влип в дурные дела, подрался, наглотался какой-то мути. Он так меня достал, я его прогнала, и я теперь хочу такого, как Путин». Таким образом, Путин ставится здесь на одну доску с пьяницей и дебоширом, и авторы песни подчеркивают: они «хотят» Путина лишь потому, что он лучше пьяного забулдыги.

Более того, по тексту песни становится видно, что трезвость – это единственное достоинство нового «секс-символа»: «Такого, как Путин – полного сил, такого, как Путин – чтобы не пил». Да, и еще «чтоб не убежал». Понятно, что такое панибратское отношение к «вождю» немыслимо для подлинного культа личности. Даже в современной России возникновение такой песни выглядело бы в глазах «патриотов» настоящим кощунством. «Лидер нации» и «спаситель России» не может стать парнем для какой-то разочаровавшейся в кавалерах девицы «нетяжелого» поведения. Такое «вольнодумство» сегодня, пожалуй, могли бы и к госизмене приравнять.

Сейчас модно стало вспоминать слова из старых песен вроде «С нами Путин и Христос», но многие забывают, что в то время, когда они были написаны, их воспринимали также, как песню про Лукашенко «Саня останется с нами» – авторы написали ее в шутку, а она возьми и понравься «вождю», который сделал ее в 2010-м году чуть ли не своим предвыборным гимном. Россияне любили Путина, одновременно смеялись над ним, смеялись над собой за эту свою симпатию – и в водовороте смеха не заметили, как заглотили ядовитую пилюлю будущей отравы. Всеядный гламур, привыкший представлять безобразное невинным, сработал в этом случае безотказно – россияне проглотили наживку, еще не понимая, что шутки рано или поздно закончатся, а выпитый яд уже успеет глубоко впитаться в кровь.

Низкопробный юмор сыграл со страной злую шутку – с одной стороны, он долго защищал людей от впадания в безусловное преклонение перед «вождем», и оставлял людям простор для здоровой критичности, но, с другой стороны, именно под его прикрытием нездоровые идеи и стали вползать в сознание. При этом интересно наблюдать, как с годами трансформировался и он. Из юмористических передач постепенно исчезли пародии на Путина, а если и остались, то только самые «беззубые», которые с натяжкой нельзя было назвать сатирой.

При этом в 2010-м году набрал популярность сатирический «Мульт личности». Там еще присутствуют нарисованные Путин и Медведев, но уже бросается в глаза – смеяться над ними авторы мультика не решаются. Более того, именно эти два персонажа единственные выглядят в мультфильме положительными – насколько это вообще возможно для комедийной реальности. Путин с Медведевым, хоть и поют в некоторых сериях частушки на площади под гармошку, становятся в «Мульте» едва ли ни суперменами: наказывают тех, кто непочтительно к ним отнесся, раскрывают заговоры и обманывают лжецов.

Параллельно идет создание и более серьезного образа «вождя»: с журавлями, тиграми, свечками, шахтерами, медведями, военными и так далее. Но вдруг неожиданно вспыхивает протестная активность конца 2011-го года, и для кремлевских политтехнологов становится очевидным: для думающей части российского общества прием не сработал, и превратить «милого комика» в «вождя без страха и упрека» у имиджмейкеров не вышло. Путина уже не любили, но над ним по-прежнему смеялись.

Смеялись, в общем-то, над всем, что его касалось: над «журавлями», над взволновавшей когда-то народ развед-романтикой, над оскорбительными шуточками про презервативы и бандерлогов, и немного – над мультяшными танцами с балалайкой. А самое главное – его ни капли не боялись, и на каждую новую фразу отвечали своей, вроде «От этой власти нужно предохраняться», или «Не раскачивайте лодку – нашу крысу тошнит». Именно тогда пропагандисты решились сменить тактику.

Я уже упоминала как-то, что базовой, наиболее значимой для большинства россиян группой ценностей в те годы были так называемые «защитные». Сюда относятся стабильность, покой и счастье граждан, относительно высокий уровень жизни и мирное небо над головой. В активную пропагандистскую компанию, развернутую властью в конце 2011-го – начале 2012-го годов мир и стабильность были прочно привязаны к личности Владимира Путина, и народу планомерно внушалось, что его поражение неминуемо приведет к хаосу для страны.

Интересно, что при этом существующая система власти и управления еще не идеализировалась, но полуофициально признавалась «меньшим злом» в сравнении с возможными социальными катаклизмами, то есть держалась больше на иррациональных страхах, чем на конкретной идее. Такой подход еще нельзя было назвать культом личности в завершенном смысле этого слова, однако он является уже очень серьезной предпосылкой для него, тем более что наряду с этим уже звучали голоса конъюнктурщиков с «Уралвагонзавода», готовых приехать на танке по желанию «царя» в Екатеринбург или в Москву.

Вот с этого момента, пожалуй, и началось ускоренное формирование культа личности Путина в том виде, в каком мы его знаем сегодня. «Мульт личности» запретили, чем власть окончательно послала народу сигнал – шутки в самом деле закончились. На смену проплаченным и набившим оскомину «нашистам», и даже агрессивным, но еще пытающимся создать видимость оппозиции «кургиняновцам» пришли Стариков, Федоров и Дугин, дружно и до примитивности открыто воспевающие «вождя».

Наряду с этим вся пропаганда начала рьяно обвинять Соединенные Штаты в развале СССР и настраивать народ на враждебность по отношению к Западной цивилизации в целом. Обилие конспирологических теорий в области внешней и внутренней политики окончательно закрепился в качестве образцовой модели патриотизма, что также подстегивало людей к «сплочению вокруг национального лидера».

Реабилитация советского прошлого и тщательное формирование средствами культуры и массовой информации образа внешних и внутренних врагов, имевшее место и в предыдущие годы, набирало обороты с каждым месяцем, создавая образ России как осажденной крепости, спасти и защитить которую может лишь один человек – собственно Путин. Со времени начала войны с Украиной эти процессы многократно ускорились. Глубокое убеждение, что «без него будет хуже», окончательно внушенное народу еще в конце 2011-го года, укрепилось на сознательном и, что еще опаснее, даже бессознательном уровне людей так глубоко, что они до сих пор вопреки очевидности следуют ему – даже несмотря на то, что политика Путина в последний год очевидно ведет страну к катастрофе.

При этом, в отличие от «защитных» ценностей, которые, как указывалось выше, базируются более на страхе, чем на идее, нынешняя убежденность представляет собой именно культ личности в самом полном его понимании, воплощению которого сейчас подчинена вся жизнь страны. Самым трагичным является тот факт, что под его влияние попали и многие из тех, кто выходил на Болотную площадь в 11-12-м годах. Там, в прежней реальности, у этих людей еще хватало чувства юмора отделить белое от черное и не поддаться внушению, но в новом, искусственно созданном мире, где юмору в принципе не осталось места, у многих людей попросту отключились защитные механизмы психики, и они ухватились за тот единственный выход, который пропаганда предложила из созданного ею же самой ада – за личность самого Путина.

Ситуацию усугубляет и то, что культ личности вождя выгоден не только и даже не столько самому Путину, сколько его элите, которая, прикрываясь им, может творить собственные преступления, понимая, что главный «злодей» уже определен, и в конечном итоге отвечать за все будет именно он (что во многом справедливо). В крайнем случае, если «Акелла промахнется», его можно будет и «слить», по-хрущевски устроив «разоблачение культа личности» – а самим при этом остаться в тени. А значит, нездоровые явления в российском обществе будут только расти, вырождаясь в совсем уж уродливые формы.

Ксения Кириллова

 **

ПОСТСКРИПТУМ

А. Алексеев – К . Кирилловой

 Уважаемая Ксения!

Спасибо за оригинальный и содержательный материал. Коль скоро Вы занялись этой темой, для Вас могут представит интерес несколько публикаций на Когите, а именно:

- Русский гений

- Русский гений *продолжение темы)

- «Хочу диктатора!» (Путин – это Сталин сегодня?)

 - Опера-митинг «Крым» как форма «патриотического» экстаза»

- Где культ, где стёб

А в порядке контрапункта:

-  Рейтинг Путина: так 86 или 55 процентов?

- «Мы не боимся!» (как преодолевается страх)

А. Алексеев. 3.03.2015

+++

Послесловие

Здесь представлена ретроспектива публикаций из блога Андрея Алексеева на информационно-аналитическом портале «Когита!ру» (сентябрь 2014 – март 2015),  имеющих своей общей темой критический анализ материалов массовых опросов общественного мнения в России, в частности, с точки зрения их достоверности, или соответствия действительному состоянию массового сознания, в тех или иных его секторах (аспектах).

При этом главное внимание было уделено проблеме адекватности рейтингов политических деятелей, в частности, рейтинга одобрения деятельности (доверия к… и т. п.) главы государства. В условиях не свободного, не демократического общества жестко авторитарного режима  и не правового государства особенно последний рейтинг заведомо не отражает реальное отношение общества к государственному деятелю.

Формально этот рейтинг может быть весьма высок, что, однако, следует воспринимать и оценивать как некий артефакт, существенно зависящий от методики измерения и - особенно – от общественно-политических условий проведения опроса. Среди мотиваций позитивных ответов существенное место занимают: а) безразличие; б) конформизм; в) опасение неблагоприятных последствий, в случае негативного (социально не одобряемого) ответа. (Эти опасения могут быть безосновательными, но от этого не менее значимы для результатов опроса).

Активная эксплуатация результатов таких опросов в средствах массовой информации служит сугубо пропагандистским целям, полается населению как свидетельства общенародной поддержки существующей власти, тем более - в условиях «враждебного»  окружения, «угроз» со стороны США и Европы и т. п.  Поддержка «национального лидера» большинством россиян, действительно, имеет место, однако  она вовсе не является всеобщей, и вообще – сильно преувеличивается. Это поддержка со стороны большинства, но вовсе не абсолютного (подавляющего) большинства, вроде 85-86 %.

Надо сказать, что не только рядовой обыватель, в массе своей,  проявляет неоправданную доверчивость к результатам опросов общественного мнения, препарированным СМИ, но и серьезные аналитики порой принимают «за чистую монету» эти цифры. Лишь в самое последнее время стали раздаваться на этот счет компетентные критические голоса.

По нашей экспертной оценке, опирающейся на результаты проведенного вторичного анализа, «зона неопределенности» в вопросе об отношении опрашиваемых к нынешнему «верховному правителю» России составляет не менее 30 %.  В таком случае, лишь порядка 55 % действительно убеждены в правильности проводимой руководством страны внутренней и внешней политики. 15 % всех опрошенных, как правило, дают негативный ответ на соответствующий вопрос.

Что касается  вышеупомянутых 30 %, то значительная их часть просто избегают откровенно отвечать на остро-политические, «лобовые»  вопросы, предлагаемые респондентам социологами-полстерами..

А. Алексеев. 22.05.2015.